Олег Селянкин - Есть так держать!

И вдруг земля чуть заметно вздрогнула. Матросы встрепенулись. Кое-кто приподнялся на локтях, а Витя залез на поленницу. Он увидел, как за островом, покрытым густыми кустами ивняка, упали в воду обломки взорвавшегося парохода.

— Пароход взорвался! — крикнул Витя, а мотористы уже бросились в машинное отделение.

Слышно, как они крутят пусковую рукоятку, пытаясь завести мотор, но газа мало, и, немного почихав, мотор глохнет.

Моряки с берега всматриваются в белую блестящую дорожку на середине Волги, всматриваются до рези в глазах, смахивают слезы и вновь смотрят. А у Вити все еще перед глазами опадающий столб воды и черных, кувыркающихся досок.

Плывет большое пятно мазута. Как островки, белеют на нем обломки парохода. А ближе к берегу — несколько черных точек.

— Юнга и еще двое остаются здесь, остальные — за мной! — командует Курбатов и бросается к реке.

Моряки, перепрыгивая через трещины, ручьи, продираясь сквозь кусты, помчались навстречу плывущим.

Мотористы все еще возятся с мотором. Из черного колпака газогенератора валит густой, едкий серовато-желтый дым.

— Скоро вы там, духи адовы? — не выдерживает Бородачев.

Мотористы молчат. Только еще быстрее мелькают их руки, покрытые пятнами смазки. В другое время они бы обязательно ответили Бородачеву, но сейчас молчат. Даже командир отделения мотористов Юсупов, который вообще не выносит критических замечаний в адрес мотора, сейчас тихонько ругает его.

По берегу уже возвращаются моряки. Они поддерживают шатающихся от усталости людей. Щукин ведет молодую женщину. Мокрое платье прилипло к ее телу, мешает идти, она спотыкается, оглядывается на реку, словно стараясь вспомнить что-то; Николай Петрович, поддерживая ее, не дает ей остановиться.

Спасенных не расспрашивают. Им сейчас нужно отдохнуть. И делается все, чтобы люди поскорее пришли в себя. Много пережили они за несколько минут. Им не соболезнуют, их не утешают.

— Еще плывет! — кричит Бородачев.

В нескольких десятках метров от берега плывет усатый человек, плывет спокойно, уверенно, изредка переворачиваясь на спину.

— Разрешите? — спрашивает Бородачев, снимая бескозырку.

— Не надо. Доплывет, — останавливает его Агапов.

Он уже оделся и стоит немного сзади Курбатова, похожий на него своей высокой фигурой, затянутой в короткий синий китель. Руки Агапова, как и у Курбатова, заложены за спину: мичман старается даже в мелочах подражать своему командиру.

И в это время откуда-то с середины реки доносится детский плач. Слабый, беспомощный, он долетел до берега, и в тот же миг все, еще минуту назад сидевшие внешне спокойно, оказались на ногах. А женщина вырвалась из рук Николая Петровича, крикнула:

— Вася! Васенька!

— Ребенок! Мальчонка в воде! — зашумели на берегу.

— И как у меня из головы это вылетело! — воскликнул один из спасенных. — Ведь своими глазами видел, как один из матросов его на вырванную слань положил. У моряка-то нога была сломана…

Он, видимо, хотел подробно рассказать обо всем, что было тогда, но его не слушали, и лишь Витя понял, что моряк положил ребенка на слань, а сам утонул.

— Где он? Кто его видит? — спрашивают люди друг у друга.

Плывут по реке обломки парохода, ящики, бочки, слышен плач, а ребенка не видно.

Николай Петрович крепко держит вырывающуюся из его рук женщину и уговаривает ее:

— Потерпи, голубушка… Потерпи…

Только голос его вздрагивает.

— Э-эх! — услышал Витя одновременно и возглас, и всплеск воды.

Бородачев прямо с надстройки бросился в воду и, энергично разгребая ее руками, плывет к обломкам парохода. Мужчина с усами тоже повернул обратно и плывет впереди Захара. Его руки поднимаются над водой чаще, и он быстро подвигается вперед.

— Готово! — докладывает Юсупов, высунувшись из машинного отделения.

Его черные, косо разрезанные глаза возбужденно блестят, а на скуластом лице пылают пятна румянца. Юсупову стыдно, но в то же время он и горд, что смог заставить мотор работать.

— Сниматься со швартовых! — командует Агапов. Ему сейчас нет никакого дела до переживаний Юсупова.

Никогда еще команды не выполнялись с такой быстротой. Не прошло и минуты, как катер полным ходом, далеко отбрасывая носом пятнистую от мазута воду, понесся за Бородачевым.

А Захар уже среди обломков… Рядом с ним усатый… Плывут столбиком…