Александр Карцев - Военный разведчик

Два многоборца всегда найдут общую тему для разговоров. О девушках, например. Из этих бесед я узнавал о них все больше и больше интересного. В детстве бабушка говорила мне, что человек — это соединение души, разума и тела. Дмитрий Захарович же рассказывал, что девушки состоят из костей, мышц, связок и сухожилий. Я и раньше подозревал, что они устроены несколько иначе, чем люди. Но не на столько же! Скорее всего они просто инопланетяне. Эта версия объясняла многое.

Дмитрий Захарович был страстным фанатом массажа. Незаметно им увлекся и я. Вы не представляете, как здорово быть учеником великого человека. Как легко и интересно открывать новые миры, под руководством по-настоящему талантливого человека. Правда у великих есть и свои недостатки. К примеру, в сутках у них не двадцать пять часов (Вы ведь не будете утверждать, что их двадцать четыре!), а гораздо больше. Это замечательно, но несколько утомительно. Как жизнь взаймы. Ведь каждый двадцать пятый час ты занимаешь у своего сна или дня завтрашнего. Ненавижу великих! Для всех учебный день заканчивался в двадцать два часа. Мой продолжался до рассвета. Правда, если быть до конца объективным, все московские профессора подружились с кем-то из наших офицеров. Фантастическая коммуникабельность! И другие четырнадцать «ординаторов» корпели по ночам над книгами, так же как и я. Дружба — великая вещь! На ночь мой друг, Дмитрий Захарович, подбрасывал мне специализированную литературу по классическому, сегментарному и точечному массажу. Утром обсуждал со мною прочитанное, ненавязчиво экзаменуя.

Вскоре начались практические занятия. Стало повеселее. Первым моим пациентом оказался парень со сломанной в автомобильной аварии рукой. Мой первый пациент! Первый сеанс моего массажа, думаю, запомнился ему на всю жизнь. Мне не очень нравятся хнычущие пациенты. Поэтому я старался. Возможно даже слишком. По-моему, я чуть было не сломал ему вторую руку.

Дмитрий Захарович умирал от смеха.

— Сережа, признайся, за что ты так не любишь мужчин?

Интересно, а за что я должен их любить? Я их даже готовить не умею.

Постепенно я перешел на спины. Женские. Возможно, это было поощрением за будущие заслуги. Женщин-пациентов в госпитале практически не было. Зато были врачи. Моей первой пациенткой стала Ирина Моисеевна. У неё была восхитительная межреберная невралгия.

Я давно уже не маленький мальчик и мог догадаться, что наше знакомство с Дмитрием Захаровичем не было случайным. В нашей конторе не любят случайностей. Предпочитают точные математические расчеты. Ибо, как известно, просчеты одних людей рождают героизм других. А героев у нас тоже не любят. Героизм частенько является синонимом непрофессионализма. Профессиональная работа разведчика должна оставаться незаметной.

Не трудно было предположить, что мой новый агентурный контакт будет как-то связан с массажем. С массажем? Бред какой-то! Я терялся в догадках. Все было слишком серьезным, чтобы ограничиться просто массажем. Нашу группу курировал лично Иван Николаевич Шкадов. Генерал Армии, начальник Главного управления кадров Министерства Обороны. Мне была не совсем понятна его роль в этой программе. Но то, что он ею занимался, говорило об уровне наших будущих задач.

Но до этого было еще очень далеко. После окончания обучения всех нас на целый месяц отправили в отдельный батальон резерва офицерского состава. В резерв. В населенный пункт Геок-Тепе под Ашхабадом. По замыслу нашего командования мы должны были вспомнить навыки альпинизма, немного пострелять, поводить боевые машины на горном танкодроме, подучить фарси.

На практике все это превратилось в месяц изнурительного ожидания. Учебные занятия продолжались до позднего вечера, но не могли занять нас полностью. Мысленно мы были уже далеко от этих мест. Тогда мы еще не понимали, что эта пауза в нашей работе была просто подарком судьбы. Нам подарили возможность прожить еще несколько мирных дней. Но мы ждали вызова.

В середине июля пришло письмо от Сан Саныча (Александра Александровича Щелокова):

Дорогой Сережа!

Получил твое письмо от 9 июля. С интересом прочитал повествование о твоем житье-бытье и вот, что хочу сказать. Главное, что сейчас определяет твою жизнь — это чувство сидения на чемодане. Точно такое же ощущение испытывают пассажиры на аэровокзалах, когда задерживаются рейсы. Но там больше недели никто не ждет. Твое ожидание подлиннее. Между прочим, вся армейская служба для многих — это постоянное сидение на чемоданах. Сидят в группах войск — время идет, переведут в страну, там и начнем дела. Сидят в Заполярье — время идет, переведут в группу войск, ну и так далее. Так проходит жизнь и утрачивается время, которое можно использовать с толком.