Анатолий Казаков - Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)

Черноморский казак Саня Селянинов, задумавшийся о завтрашнем боевом дне, вдруг с удивлением оглянулся вокруг. Он услышал наяву чудесный голос, так похожий на материнский, который произнёс с тихой радостью: «Сыне! Стой за Русскую Землю! Заступи Дом Мой!»

И так хорошо стало Саниной душе, что показались на глазах его слёзы, а губы горячо прошептали: «Матушка… Постою…».

« …И вот завтра в Иркутск. Нас не отпускают, и мы не хотим уезжать. Благодарность бойцов, жителей, правительства… Всё это мы увезём в своём сердце. Но благодушия нет, есть сознание выполненного долга — театр оказался нужен, необходим людям в труднейшую минуту. Сделали всё, что могли. Уезжаем. А здесь продолжается война…».

«Сегодня, 21 июля 1992 года в Кремле президент Российской Федерации Борис Ельцин и президент Республики Молдова Мирча Снегур в присутствии официальной делегации самопровозглашенной Приднестровской Молдавской Республики подписали Соглашение о мирном урегулировании вооруженного конфликта в Приднестровье…», — эту, безмерно радостную весть, как обычно, сухим, равнодушным голосом сообщил диктор программы «Время».

«Наконец-то… — мир!!!» — разом выдохнули сотни тысяч жителей Приднестровья, прильнувшие в тот миг к своим телеэкранам…Но как же они были сконфужены, когда увидели, как подняв хрусталь фужеров с шампанским, президенты Ельцин и Снегур… обнялись. Как братья…

23 июля в соответствии с подписанным соглашением противоборствующим сторонам был отдан приказ о запрещении огня из всех видов оружия. Личному составу формирований защитников Бендер было запрещено отвечать на провокационные выстрелы.

Всё — «отгремев, закончились бои»? Ничего подобного! Бои и артобстрелы вдруг взревели с новой силой. Безудержно и яростно. В течение нескольких дней…

С самого утра 23 июля в штаб обороны города, командованию 14-й армии и руководству ПМР начали поступать доклады об обстрелах «румынами» позиций приднестровцев из миномётов и стрелкового оружия. Разведка доложила, что миномёты «работают» «кочующим» способом. В большинстве случаев ответный огонь не открывался. Провокации продолжались целый день. В районе вокзала неизвестными из автоматов одновременно были обстреляны позиции казаков и ОПОНа. Казаки засекли «точки», откуда вёлся огонь — ударив, загасили. Но по казакам начали бить ОПОНовцы… Кто спровоцировал? — вновь заговорили о пресловутой «третьей силе»…

— …Накануне за «железкой» шевеление какое-то было, вот раненько утром 24-го мы на разведку туда и пошли, — рассказывал Смолин. — …По земле, уходя лёгкой дымкой, ещё стлался туман. В городе было тихо. Но далеко нам идти не пришлось — прямо к новой позиции «румын» и вышли. Какие их «точки» засекли, отметили. Пока обходили стороной, по-глупому нарвались на «белые береты». Не стали мы с ними спорить — повернули назад. Солнце уже взошло, когда вышли в расположение соседей — бендерских ополченцев. У них и решили немного обождать, расспросить… Пока разговаривали с парнями, к одному из них пришла жена — молодая, милая. Принесла что-то вкусненькое — мужа побаловать, нас угостила. Вместе чайку попили, поговорили. Порадовались переменам, что война стихает, помечтали о скором мире… Очень хорошо посидели. Прощаясь, обняла мужа, чмокнула его в щеку, сказала, чтоб берёг себя. И только она скрылась за поворотом, как без звука выстрела все услышали мягкий хлопок — так пуля в тело входит. Оглянулись…, а тот парень уже падает — пуля ему в висок вошла! Все просто остолбенели, были в шоке — вот тебе и прекращение огня! — смотрели на него и не могли представить, что он уже убит. Ведь только что стоял живой, весёлый, прощался с молодой женой!.. Снайпер, гад!!! Будто очнувшись, один парень сорвался с места, схватил ПК, и дико крича, безостановочно давай бить в сторону «румын», пока не закончилась лента. Отбросил пулемёт, рванул с плеча автомат… Стрелял, кричал и плакал — он как обезумел!.. С той стороны ОПОНовцы открыли ответный огонь. Парни подскочили к нему, но он никого не слушал, не подчинялся ни командам, ни здравому смыслу: что толку — человека-то уже не вернёшь… Ребята навалились на него, оттащили от окна, отобрали автомат. Он орал, вырывался. Его связали, силой влили ему в рот почти два стакана водки, и только тогда он успокоился. Но «румыны»-то не успокоились — обстрел только усилился, вокруг начали рваться мины… Нам оттуда уходить уже было бесполезно — почти весь день у них под обстрелом и просидели…