Дмитрий Морозов: Бой без выстрелов

— Спасибо еще, что эта баба кожух одолжила, а то в абверовском пиджачке и вовсе бы богу душу отдал! Вот пройдешься километров пять туда да столько же обратно сквозь чащобу да ночью в лесу посидишь. Старуха, хоть и ведьма, а выручила.

Скляной поднялся, наконец, на вершину заросшего, лесом и кустарником холма, отсюда было видно далеко вокруг. По сторонам, словно стадо мохнатых зеленых медведей, громоздились один на другой холмы. Спокойно все, будто нет и не было никакой войны, будто в двухстах километрах к югу на западе не ревел тысячами орудий фронт. Да, вот оно как обернулось! Быстро катился фронт на запад. А здесь, на занятой советскими войсками территории, уже восстанавливалась нормальная жизнь.

Над холмами послышался неторопливый стрекот самолета. Скляной спрятался под ветвями ближайшего дуба. Низко над землей шел «У-2», почтовый или разведчик. Там, вверху, его уже озаряло встававшее солнце, красные звезды переливались на плоскостях. Микола проводил его настороженным взглядом. Носил когда-то и он такую же звезду на пилотке. И назывался тогда красноармейцем. Как будто недавно это было: всего три года назад, а кажется — прошла целая вечность. Сколько событий: плен, лагерь, потом отряд карателей и школа гестапо под Винницей. Да, далеко он ушел от красной звезды. В плен Микола сдался по доброй воле. Ему, редкостному радиомастеру из Львова, война с фашистами казалась тогда вовсе посторонним делом. Но, хлебнув лагерной жизни, он решил, что ему выгоднее полностью перейти на сторону гитлеровцев, чем мучиться в лагере. Так он попал в диверсанты. И вот уже полтора года страх перед расплатой гонит его все дальше и дальше по этой дороге. Теперь он опытный, бывалый радист-диверсант.

Нынешняя операция не нравилась Скляному — слишком далеко их забросили за линию фронта. Правда, и группа не мала, тридцать человек. Но что такое даже три десятка абверовских агентов, дерущихся с упорством обреченных? Чекисты тоже не из робких. Скляной это знал.

Микола посмотрел на восток, еще километра полтора осталось до лагеря группы. Наметанным глазом с вершины холма он проложил путь сквозь кусты и, осторожно цепляясь за ветви и стволы, стал спускаться с крутого склона. Ноги скользили по мокрой траве.

Хорошо, хоть не каждый день нужно приходить в группу. За всю неделю, что группа в сборе, он являлся всего два раза. Живет Микола, затаившись на глухом хуторе, у жадной неразговорчивой старухи. Впрочем, он сразу нашел с ней Общий язык, предложив ей на выбор немецкие марки, польские злоты и советские рубли. Старуха долго думала, а потом взяла за постой сразу в трех валютах.

— Хоть что-нибудь да останется, — заключила она.

Когда Скляной рассказал об этом временному командиру группы лейтенанту Крюгеру, тот долго хохотал:

— По-моему, она ведьма! На русских хуторах всегда живут ведьмы, присмотрись-ка к ней!

Однако ведьма приняла Миколу совсем неплохо и даже вот одолжила ему старый кожух, который так греет холодными ночами, когда Скляной, сидя часами в лесу у переносной рации, вылавливает из далекого эфира позывные радиостанции абвера.

Сегодня ночью он получил особенно важное указание с добавлением немедленно передать его лейтенанту Крюгеру. Вот из-за этого и пришлось спозаранку тащиться сквозь мокрый кустарник.

«Покуда солнце взойдет — роса очи выест» — снова вспомнилось ему.

— Ох, выест, — вздохнул Скляной и услышал негромкий оклик сзади из-за кустов:

— Стой!

Скляной вздрогнул и остановился, подняв руки вверх.

— Ложись!

Скляной лег, стараясь проглотить тугой комок, подступивший к горлу. Что-то уж очень чисто голос говорил по-русски. И только когда человек вышел из-за кустов, страх прошел. Лейтенант Роденшток тоже узнал Скляного.

— Что это ты на себя нацепил, Иван? — спросил лейтенант. В группе все немцы звали Скляного Иваном.

— Это русский кожаный пиджак, — ответил Микола. — Ведите меня к господину лейтенанту Крюгеру. Я получил важную радиограмму сегодня ночью. Приказано передать ее немедленно. А вы напугали меня, очень уж чисто говорите по-русски.

Роденшток довольно улыбнулся. Они прошли между кустов к хорошо замаскированному лагерю диверсионной группы Да, Скляной с каждым днем все больше убеждался, что отряд подготовлен отлично. Самые боевые и опытные диверсанты вошли в группу. Пятеро из них отлично говорили по-русски и уже не раз бывали в советском тылу. Скляному стало ясно, что их группе командование придает особое значение. Это чувствовалось и по тому, как неусыпно следила радиостанция абвера за позывными группы. «А раз так, — думал он, — и у меня тоже есть возможность сделать карьеру. Дай-то бог!»