Военный комендант станции Зоссен, услышав, что с ним говорит оберштурмбаннфюрер службы «СД», переложил трубку из руки в руку.
— Этого мне еще только не хватало, — сказал он в сторону. — Да, господин оберштурмбаннфюрер, этот офицер уже обращался ко мне за списком убитых, совершенно верно, кажется, Либель. Слушаюсь, окажем ему полное содействие, слушаюсь.
Он повесил трубку и выглянул в окно. Да вот он, этот обер-лейтенант, бродит по перрону среди пассажиров разбитого экспресса.
Комендант надел фуражку и вышел на перрон. Наклонившись к самому уху Либеля, он сказал:
— Чем я мог бы помочь вам, господин обер-лейтенант? Мне только что звонили из «СД».
Либель быстро обернулся.
— Помочь? Пожалуйста: у меня еще нет полного списка раненых.
— У меня его тоже нет, господин обер-лейтенант.
— Но полагаю, вы хотя бы знаете, в какие госпитали они направлены?
— Разумеется.
— Затем мне нужен кондуктор четвертого вагона.
— Все кондукторы здесь, у начальника станции. Идемте. — По дороге комендант разглядывал идущего с ним офицера. «Должно быть, из „СД“ или из абвера». Красивое волевое лицо, скандинавский орлиный нос, стройная фигура спортсмена. Тип настоящего арийца. На вид лет тридцать — тридцать пять. В серых глазах его комендант увидел острую тревогу.
— Вы кого-то ищете, господин обер-лейтенант? — наконец спросил он, не сумев подавить любопытства.
Серые глаза в упор взглянули на коменданта.
— Да, исчез родственник одного очень важного лица. Очень важного! — добавил обер-лейтенант.
Сказано это было таким тоном, что у коменданта похолодела спина.
Кондуктор четвертого вагона оказался невысоким плотным старичком со старомодными седыми усами, торчавшими в стороны пиками.
— В пятом купе? — переспросил он. — В пятом купе… — кондуктор потрогал свои усы. — У меня отличная память, несмотря на возраст. В пятом купе… Это где ехал высокий черный капитан? Я хорошо помню, он никуда не выходил от самого Дрездена. А с ним двое штатских. Постойте… одного из этих штатских ранило прямо на насыпи, это пожилой господин в клетчатом пальто, его отправили в госпиталь с первой партией.
— А капитан? — спросил Либель.
— Капитан, по-моему, он… нет, я боюсь сказать вам точно, ведь в тот момент, вы сами понимаете… Я не помню, куда делся капитан. Но мне кажется, он не был ранен и уехал на попутной машине.
Либель поблагодарил старика. При содействии коменданта Либелю нетрудно было выяснить, куда направлена первая партия раненых.
По дороге от станции к Берлину он снова остановился у поста фольксштурма. Поговорив с фельдфебелем, обер-лейтенант выяснил, что у того записаны номера всех машин, прошедших через пост к Берлину. Либель похвалил его и списал номера машин, прошедших от станции Зоссен за полчаса: от двенадцати до двенадцати тридцати. Интуиция разведчика подсказала ему, что такой список может пригодиться. Искать так искать, по всем правилам.
Через полчаса Либель уже сидел в госпитале у постели пожилого господина, о котором говорил кондуктор.
— Да, конечно, я помню этого офицера, — сказал раненый, — он был молчалив. Но я хорошо помню его лицо.
— А что произошло во время бомбежки? Видите ли, капитан мой родственник, я должен был встретить его…
— Вы знаете, как только начался налет, я, совершенно не помню как, очутился на насыпи. Потом эта нога, я упал. А капитан, мне кажется, бежал дальше. Боюсь утверждать, но мне помнится, он уехал на грузовом автомобиле. Хорошо помню, что в сторону Берлина.
— Номер или цвет машины вы не запомнили? — спросил Либель, доставая блокнот.
— Ну что вы, господин обер-лейтенант! До того ли мне было? Впрочем, вы можете спросить поточнее у моего соседа по купе господина Гарднера, он ведь не был ранен. Я дам вам его телефон. Это мой хороший знакомый.
Еще через полчаса Либель был уже на другом конце Берлина, в районе Карлсхорст, основательно потрепанном бомбардировками. Среди разбитых кварталов он с трудом отыскал дом, в котором жил знакомый господина в клетчатом пальто. Он отсиживался в бомбоубежище под домом. Это был высокий краснолицый здоровяк с большими голубыми глазами навыкате. «Ну, уж ты-то испугался больше всех», — подумал Либель и, взяв здоровяка под руку, сказал:
— Я к вам по чрезвычайному делу, господин…
— Гарднер, — рявкнул краснолицый.
— Видите ли, мне нужно выяснить некоторые обстоятельства этой ужасной катастрофы. Мне рекомендовали вас, как человека с большим самообладанием. Другие совсем растерялись от страха…
Читать дальше