И. Кунц - «Моссад» - первые полвека

Для сближения имело значение и то, что в Израиле также было социалистическое правительство. Шимон Перес стал настойчиво просить разрешения у партнеров по Социнтерну, французов, на покупку реактора и действовал одновременно как дипломат, разведчик, военный деятель и торговец оружием. Голда Меир, которая к тому времени сменила Шаретта на посту министра иностранных дел, жаловалась, что Перес превращает министерство обороны в параллельный МИД. Надо сказать, что эти жалобы и протесты были вызваны не «протокольными» и бюрократическими трениями и не соперничеством в однопартийном кабинете, а более серьезные основания: и сама Голда Меир, и «старая гвардия» правящей партии «Мапай» не считали, в отличие от Бен-Гуриона или Даяна, необходимым получение ядерного оружия для Израиля; спор о том, что такое атомная бомба — оружие возмездия, оружие сдерживания, фактор стабильности или действительная угроза человеческому существованию, не завершенный до сих пор, тогда разворачивался очень горячо. Вот только не надо забывать отметить, что и Голда Меир, и Леви Эшкол со временем заметно изменили свою позицию по ядерному вопросу — точно так же как во всех странах «голуби» постепенно или сразу становились «ястребами», когда фактически и конкретно приходили на государственные посты, дающие возможность определять «ядерную» политику и судьбу ядерного оружия. За полвека произошел только один случай, когда страна, обладающая ядерным оружием, добровольно от него отказалась; очень надеюсь, что это — хороший пример, прозвестие наличия не самого печального будущего у человечества вообще. К сожалению, в нем, в наличии настоящего будущего, сомнения велики и они тем меньше, чем больше сил и оружия накапливается у исламских стран. Но об этом позже.

Шимон Перес, пользуясь полной поддержкой Бен-Гуриона и Моше Даяна, мог продолжать свои усилия немаловажная роль отводилась человеку, который пять лет назад организовал «бунт шпионов», — Ашеру Бен-Натану.

Но в таком серьезном деле, как создание фактических предпосылок распространения ядерного оружия, требовалось нечто большее, чем усилия одной из сторон. Желание какой-либо страны купить ядерный реактор, построить АЭС до сих пор ставится в большую зависимость от целого ряда факторов, которые рассматриваются как по линии МАГАТЭ, так и правительственных в каждом отдельном случае. В пятидесятых сделки такого рода были уникальны и весьма жестко регулировались. Фактически, согласие тогдашней Франции надо было купить — не за деньги, естественно; нужно было предложить французам нечто, отвечающее серьезным государственным интересам Четвертой Республики. Нечто, превышающее информацию, идущую по линии разведок, хотя в ней тоже иногда проходили жизненно важные, правда, только для де Голля, сообщения — например, о конкретной подготовке очередного заговора и очередных покушений на его жизнь.

Этим стал вопрос о Суэцком канале, который теперь был национализирован насеровским режимом и контролировался Египтом. Британский премьер Энтони Иден, люто ненавидевший Насера, надеялся восстановить британский контроль над каналом, который новый египетский лидер национализировал. Иден ожидал, что унизительное поражение приведет к свержению Насера, — который, с точки зрения большинства европейцев, олицетворял арабский радикализм, направленный против интересов Запада.

Франция также была заинтересована положить конец «насеризму», вдохновлявшему Алжирский фронт национального освобождения, который вел борьбу с французскими оккупационными силами — и, естественно, тоже была крайне заинтересована в восстановлении дешевого и удобного водного пути. Можно сказать, что в тот период международная обстановка и ближневосточная ситуация складывались в некоторых аспектах весьма перспективно для Израиля. Французы рассчитывали на участие Израиля в этой войне и надеялись, что израильская армия сделает за них «грязную» работу — вытеснит египетскую армию с Синайского полуострова. И вот Франция стала вооружать Израиль для новой войны. Начиная с апреля 1956 года под покровом темноты в Израиль стали прибывать самолеты и суда с оружием: танками, боевыми самолетами, пушками и боеприпасами.

Для обеспечения этой операции требовалось тесное взаимодействие разведок; тогдашний шеф «Амана», генерал Харкаби, часто бывал в Париже и вел переговоры со своими коллегами во французских разведслужбах. Но этого было недостаточно. Для большей оперативности в Париж был направлен специальный представитель «Амана», «Красавчик Артур», бывший участник «бунта шпионов» Ашер Бен-Натан, который теперь занимал должность управляющего одной из израильских государственных компаний в Африке. Несмотря на попытки Харела сохранить за «Моссадом» функцию поддержания связи хотя бы с гражданскими разведслужбами, ему пришлось уступить тем, кто готовил планы этой войны.