И. Кунц - «Моссад» - первые полвека

В 1948 году Шаалтиэль Бен-Яир принимал участие в Войне за Независимость или первой арабо-израильской войне. Но после войны не остался в армии, где задавали тон выходцы из «Хаганы», которые не жаловали «головорезов из ЛЕХИ». Он долго не мог определиться с местом в мирной жизни, перебивался случайными заработками; «Шин Бет» арестовывала его по подозрению в организации покушения на министра транспорта, но вина не была доказана. В 1955 году в одном из тель-авивских баров Шаалтиель случайно узнал, что Шамир и другие его друзья по подполью работают в «Моссаде».

Личные качества: высокий интеллектуальный уровень, храбрость, авантюризм, отчетливый индивидуализм. Дополнительные данные: свободное владение арабским и тремя европейскими языками, контактность, артистизм, личное обаяние.

Мотивация: убежденный сионист с авантюристическими наклонностями. Ощущает невостребованность в обыденной жизни.

Опыт: Десять лет подпольной вооруженной борьбы и нелегальных операций, а также армейская служба в обстановке боевых действий.

Особенности вербовки: в открытую от имени Израиля, с акцентировкой на патриотические (сионистские) мотивы, которые превыше «партийных» разногласий. Желательно участие ранее завербованных членов ЛЕХИ и Иргуна.

…Бен-Яир охотно пошел на сотрудничество с разведкой и по примеру нескольких бывших товарищей по оружию прошел стандартную процедуру подготовки. Вскоре стал «Франсуа Ренанкуром», бельгийским «экспертом» по торговле скотом и успешно вел бизнес и налаживал связи — в европейском и африканском Средиземноморье.

Особенности внедрения: легенда предполагает работу под именем гражданина страны-члена НАТО. Специфика внешности Бен-Ярира предполагают как предпочтительный вариант «француза», желательные вариации — бельгийский валлон или, менее удачно из-за ориентировки на род деятельности, швейцарец. Наличие свободных средств объясняется успешным бизнесом (коммерческая подстраховка — по линии фирм, подконтрольных через посредников Израилю). Род бизнеса — обязательно представляющий интерес для Египта.

…Достаточно скоро Бен-Яир получил от египетского правительства приглашение на работу в Египет в качестве эксперта по животноводству. Приглашение было принято, и вскоре «приятный во всех отношениях», общительный и веселый бельгиец уже колесил по Египту — по сельскохозяйственным предприятиям, племенным хозяйствам, часто оказываясь поблизости от расположения военных и других стратегических объектов. Так в Египте Бен-Яир оказался одним из самых дерзких и самых удачливых израильских агентов.

Главные задачи: разведка египетских аэродромов и других военных объектов, что включало и тайную фотосъемку, и установление контактов с персоналом, а иногда и проникновение на охраняемую территорию.

Это была очень опасная миссия, но он оказался одним из тех, кто выполнил свое задание и благополучно возвратился в Израиль. Успеху его агентурной работы способствовало, помимо весьма удачного набора личных качеств и хорошего конспиративного опыта, то, что по природе он был «одиноким волком» и представлял собой резидентуру в составе одного человека.

Специфика действий агента: работа без партнеров.

У Бен-Яира не было связников, которые знали бы его, не было помощников — никого, кто мог бы навести на него подозрения контрразведки. Те каналы связи, которыми он пользовались, не были ни засвечены, ни взяты под наблюдение контрразведкой, а сам Бен-Яир не терял бдительности при пользовании ими.

Комментарий после завершения операции: совершил частичное самораскрытие, но с лицом и в обстоятельствах, которые не привели к дальнейшей утечке информации.

Правила конспирации он выполнял безукоризненно — но даже он не выдержал полного одиночества и в нарушение всех правил безопасности однажды «раскрылся» перед своим бывшим соратником Амосом Кенаном, правда, и здесь постарался свести опасность до минимума.

…Как-то в конце 1950-х годов в парижской квартире писателя Кенана зазвонил телефон и голос, который он не слышал уже несколько лет, произнес: «Это говорит Шарль». Это было одно из конспиративных имен Бен-Яира в ЛЕХИ, в которой в свое время состоял и Кенан. Кенан радостно приветствовал боевого товарища; они договорились и через несколько минут встретились на борту туристского пароходика на Сене. Оказалось, что «Шарль», Бен-Яир теперь не только повзрослел, но преобразился: не носит усы, респектабельно одет и упорно говорит только по-французски. «Теперь я эксперт по скотоводству и ты должен называть меня Франсуа, — объявил он Кенану. — Раз в месяц я на один день приезжаю в Париж, затем отправляюсь в Брюссель и оттуда возвращаюсь в Каир». Не раскрывая подробностей своей деятельности и специфику задания, Шаалтиель все же дал понять, что выполняет сложную конспиративную миссию. И пожаловался старому другу, — быть может единственному в то время, кому можно было доверить нечто личное: «Я очень одинок, мне даже не с кем поговорить, и у меня очень трудная работа. Я прошел специальную подготовку, и если даже среди ночи ты окликнешь меня на иврите, я никак не отреагирую. В Египте никто не подозревает, что я понимаю по-арабски, а в Бельгии меня считают бельгийцем. Мой южно-французский акцент совпадает с бельгийским. На всякий случай я говорю, что во время войны я жил на юге Франции»… Встреча продолжалась чуть больше часа; Кеннан рассказал о ней только спустя много лет.