Ян Лысаковский - Партизаны

— У тебя есть другой выход? — прохрипел он. — Есть?! — И, видя, что железнодорожник молчит, добавил уже спокойнее: — Сам видишь. Что мне остается делать?..

Пять патронов к маузеру. Земба не спеша достал и подготовил последние гранаты. Гордый поднял пулемет — ему предстояло идти первым, другие пробирались следом вдоль стен сеней. Зарокотали пулеметы бронемашин, дым становился все гуще. Жандармы стреляли вслепую. Янек подтолкнул Гордого и крикнул:

— Вперед!

Прямо перед ними возникли немцы, в них бросили гранаты. Гордый не снимал пальцев со спускового крючка пулемета. Партизаны бежали вперед и вскоре смешались с жандармами. Это был порыв отчаянной надежды, ибо там, впереди, среди деревьев, был шанс на жизнь. Люди сражались за него яростно, самоотверженно. Даже годы спустя Юзеф не мог ни восстановить в памяти, ни объяснить, что происходило там, в лесу, когда пятнадцать человек, да нет, даже меньше, бросились на жандармские цепи.

Потери подсчитали только на опушке старого леса. Семеро… Осталось только семь человек… Янек, представитель округа, Гордый, Анатоль, Весек, Тарас и Юзеф. А сзади все еще раздавалась упорная стрельба. Весек посмотрел по ту сторону и тихо проговорил:

— Еще сражаются…

— Кто?

— Ленька со своими в конюшне.

Янек тоже некоторое время прислушивался к доносившейся стрельбе, затем поправил ремень автомата и распорядился:

— Идем. Сейчас придут за нами.

Весек несвязно заговорил о товариществе, Тарас — что-то о смелости. Янек обвел всех яростным взглядом. Они опустили глаза, замолчали. Командир постоял немного, повернулся и пошел по тропинке. Шли, не произнося ни слова. Да и о чем говорить? Был отряд, а теперь его нет. Только одна мысль неотступно преследовала их: откуда, черт возьми, жандармы узнали, что они находятся здесь? Атаковали большими силами, сразу со всех сторон, окружили усадьбу, вызвали для поддержки бронемашины. Такая операция не проводится случайно, для устрашения. Появление карателей не могло быть просто случайным стечением обстоятельств. А что делать теперь? Может, следовало пойти к знакомым подпольщикам, воспользоваться их тайниками? А если и туда уже нагрянули жандармы? Ведь в их руках оказались раненые партизаны. Если немцам удастся выпытать у них явки и контакты, провалится вся система связей и взаимной поддержки.

Они не очень ошиблись в своих мрачных предположениях. Для раненых, схваченных в усадьбе, настали дни мучений. Их били, пинали ногами, обливали водой и снова били. Они непрерывно слышали крики:

— Фамилии? Псевдонимы? Кто такой Янек?

Им совали в лицо фотографию Юзефа Коваля. Знаком ли он им? Был ли в отряде? Какие функции выполнял?

Янек Козек оказался счастливее других: умер в самом начале пыток. Живых без конца избивали. В конце концов, Сава не выдержал: находясь в полубессознательном состоянии, стал называть первые пришедшие на ум фамилии родных и знакомых из разных деревень. Жандармы свозили в тюрьму испуганных, избитых в кровь крестьян, плакавших женщин, детей, хватавшихся за юбки матерей. Хольде ежедневно высылал грузовики с людьми за еврейское кладбище, туда же был отправлен уже умиравший Сава.

Лесными стежками продолжали уходить семь человек. Их разыскивали… Над лесом настойчиво кружил самолет, по лесам шла облава. Под Глодовцем они видели бронемашины. Лежа в кустах, наблюдали, как те тяжело шли по каменистой дороге, стонали на низких оборотах моторы, сзади двигались несколько грузовиков, переполненных солдатами. Потом мотоциклы на дороге в Бискупе Лясы, жандармы в Скорохове и Липовой.

Лежали в лесном молодняке, как загнанные дикие звери, измученные до предела человеческих возможностей. Из боеприпасов осталось только то, что было в магазинах оружия.

Медленно текли часы. Утих шум двигателей. Тишина… Янек взял с собой Гордого, они прошли несколько сот метров вперед. Никого… Они еще не видели окружавшей их тишине. Может быть, засада? Может быть, хотят выманить их из укрытия? Когда на лес спустилась темная, без единой звезды ночь, возвратилась надежда.

В полночь Янек и представитель округа ушли. За старшего остался Гордый. Лежали, расположившись небольшим кругом, в боевой готовности, но вместе с облегчением пришла усталость. И голод. Самым тщательным образом обшарили карманы. Напрасно: пусто…

Янек возвратился уже перед рассветом, один. Принес буханку хлеба, немного сала и махорки. Все принесенное было поровну разделено между партизанами.