Владимир Волосков - Где-то на Северном Донце.

Каждое слово, произносимое доктором, сгибало Антона все ниже и ниже, тяжелым камнем падало в душу — он терял остатки способности хоть к малейшему сопротивлению. Тем более что в этих словах-камнях все было правдой.

— Далее… «Умышленно пошел с начальником отряда Студеницей в трест «Мелиоводстрой», с тем чтобы узнать, где хранятся геологические материалы по Песчанке. Впоследствии эти материалы были похищены мной и представлены в общество».

— Я их не крал… — тупо пробубнил Антон.

— А это что? — Вадим Валерьянович усмехнулся и, вынув из-за настенного зеркала бумажный сверток, бросил его на стол.

Антон с тоской узнал знакомые синьки. Подлога быть не могло. Когда снимал копии, Антон увлекся и не заметил, как огонек с сигареты упал на одну из колонок. Потом он очень боялся, как бы старушка геологиня не обнаружила огреха.

— Какое значение имеет, кто и когда извлек их из шкафа? — мрачно усмехнулся Вадим Валерьянович. — Важно то, что об их местонахождении знали лишь ты да Студеница. Но тот вне подозрений, а ты…

Состояние полной прострации охватило Антона. Он уже тогда понял, что проклятый доктор никакое не «общество», что все, известное ему об Антоне и Марии, он узнал из самой его, Антоновой, болтовни (в действительности Вадим Валерьянович впоследствии о сестре ни разу не вспомнил)…

Под утро, когда Антон немного пришел в себя и снова принялся за еду, Вадим Валерьянович позволил себе стать прежним добряком.

— Не бойся, Антон. Не так страшен черт, как его малюют. Собственно, тебе ничего опасного делать не придется. Будешь каждую неделю писать маленький отчетик о делах в отряде и на объектах комбината.

— Я в химии ни лешего не понимаю! — запоздало огрызнулся Антон.

— Ничего понимать и не надо. — Голос доктора стал совсем ласковым. — Подивился со стороны, спросил кого-нибудь, что это такое, — и все. На планчик — и конец делу.

Антон обреченно вздохнул, потянулся к колбасе.

— А ко мне больше не заходи. Я сам позову, когда надо будет. Раз в неделю будешь являться вот по этому адресу в Песчанке. Напишешь отчетик, передашь хозяину — и гуляй домой. Ежели что надо будет — еда, деньги или еще что, — тоже передашь через хозяина.

«Хозяином» оказался повар одной из столовых химкомбината Ибрагимов. Это был толстый, одноглазый, совершенно лысый старик со смуглым азиатским лицом. Антону не раз случалось видеть его, когда в пору организации отряда рабочие-буровики питались при химкомбинате. Встретились, ничуть не выдав взаимного удивления. Антон, ежась и внутренне содрогаясь, написал первый свой «отчетик», запечатал в конверт, передал Ибрагимову и ушел.

Точно так же случилось во второй визит, затем в третий… Хозяин дома был не из говорунов, да и Антон не был расположен к болтливости — он наивно полагал, что одноглазый молчун не знает, кто он и где работает. Позже Антон понял, что это не так, как понял и другое — доктор осведомлен о делах на комбинате куда лучше его и что «отчетики» вовсе не главная цель Вадима Валерьяновича.

Самое главное и страшное произошло в начале марта, когда Студеница командировал Антона в управление за спиртом.

На зауральском вокзале Антона неожиданно встретил доктор. Он был по-обычному приветлив. Поехали к нему на квартиру. За ужином Вадим Валерьянович интересовался привычками Студеницы и в конце концов как-то по-обыденному, спокойно произнес:

— Ну и чудесненько. Значит, ключи на ночь кладет под подушку? Лучше не придумаешь. Вот и заберите завтра ночью из его сейфа всю геологическую документацию.

— Как это забрать?

— Очень просто.

— А если он проснется?

— Что ж… Тем хуже для него. Придется вам его…

Антон дернулся всем телом.

— Ничего, ничего, справитесь, — хохотнул доктор.

Что было дальше, Антон помнит плохо. Визжал, кричал или просто-напросто шептал — выпало из сознания. Знает, что твердил одно: «Нет, нет, не могу, не умею!» — а все остальное окуталось дымом. Пришел в себя после истерики лишь тогда, когда Вадим Валерьянович свирепо швырнул его на пол.

— Заткнись! Молчать! — И доктор сунул руку в карман. — Знал, что ты слюнтяй, но быть трусом до такой степени… — И вдруг выхватил пистолет. Пошел к Антону. Схватил свободной рукой за лацкан пиджака: — Встать! Слушай меня внимательно! — Вадим Валерьянович несколько раз встряхнул Антона. — Бог с тобой, коли ты такой заяц… В самом деле, можешь только напортить… Завтра в два часа ночи откроешь коридорную дверь. Но смотри, чтобы все спали!