Эдуард Пашнев - Военный дневник человека с деревянной саблей

Мама смотрела, смотрела да как треснет меня по затылку. Я еле удержался на ногах.

– Так его, – сказал милиционер.

После разоружения у нас на весь берег от Чернавского моста до Вогрэсовского остался один танк. Он громоздился на лугу около самой воды и смотрел пушкой на левый берег.

Внутри пахло ржавым железом, валялись потускневшие пулеметные гильзы и всякий мусор.

Каждый раз, опускаясь в люк, я немножко боялся. Танк все-таки чужой, немецкий. Я знал, что он пустой, но все же было страшно: а вдруг, когда я спускаюсь, кто-нибудь схватит меня за ноги? Но никто не хватал, глаза привыкали к темноте, и я, поборов страх, начинал двигать рычагами.

Как-то, спустившись в люк, я наклонился и… замер. На меня из темноты смотрели холодные, неподвижные, но живые глаза. Я не сразу понял, что это гадюка.

Мне повезло: она так и осталась в неподвижности, а я выскочил наружу и, отбежав на несколько метров, сказал ребятам:

– Гадюка в танке.

Мне не очень поверили, но проверять никто не захотел. Больше я не лазил в танк, и все береговые мальчишки не лазили, потому что стало известно, что в танке поселилась гадюка.

Это случилось ночью.

Меня разбудила темнота, густая, душная. Обычно я поворачивался на другой бок, накрывался с головой и засыпал снова. Но сейчас за окном было так черно, как будто наш дом провалился под землю. Кто-то быстро-быстро забарабанил в окно:

– Вставайте!

Крикнул и убежал. Мама вскинулась и замерла, вцепившись в грядушку кровати. Мимо дома тревожно протопало еще несколько человек, потом кто-то из них свернул к нашему окну, и мы услышали снова стук в стекло и радостный голос:

– Победа!

Мы очень ждали этот день, но не поверили, пока не вышли на улицу. По переулку к центру города бежали люди. А над городом с каждой минутой все больше и больше светлело темное небо. Ракеты – синие, зеленые, желтые, красные. Их искрящиеся огни переплетались и сыпались на землю дождем искр Победы. Я подумал, что победа – это когда ночью светло, как днем.

Я тоже побежал по длинной лестнице от берега реки к центру города – туда, где рождались такие красивые огни.

Я бежал быстро, но, наверное, прибежал на площадь последним. Все уже были здесь, все уже праздновали Победу. Какой-то солдат забрался на крышу драмтеатра и пулял праздничные огни не в небо, где, казалось, для них уже не оставалось места, а вниз на площадь, прямо в толпу. И никто на него не обижался, никто не боялся обжечься. Люди со смехом шарахались, а мы, мальчишки, старались, наоборот, завладеть огнем, ударяющимся об асфальт и рассыпающим по асфальту искры. Ведь это были огни Победы.

Сегодня мне тридцать три года. Каждый праздник я прихожу на площадь и жду, когда начнут пускать ракеты. И глядя на их радостный разноцветный полет в небо, я всегда думаю о том, что это огни Победы. Да здравствует Победа!