Юрий Туманов - Планшет разведчика

— Пошел! — командует Андрей, он одобрил задумку Щукина.

Завадский трогает машину. Щукин стоит на подножке в своей немецкой шинели. До поры до времени он наволочку не подымает. Но как только мы становимся менее досягаемы для вражеских пулеметов — часть из них скрыта строениями деревни, — Щукин высоко вскидывает свой флаг.

Так, под красным развевающимся флагом мы и летим прямо на бронетранспортер, его пулемет не отводит от нас дула.

Фашисты тоже не оставляют нас без внимания, но успевают бросить всего несколько мин. Через две минуты мы в деревне.

Останавливаемся возле «виллиса», загородившего дорогу. Дверца раскрыта, из нее грозит кулаком пожилой офицер.

— Где вас черти носили?! — кричит он.

Пока Андрей выбирается из кабины, офицер кроет нас на чем свет стоит.

А мы глазам своим не верим. Вот удача! Перед нами полковник Хохлаков — начальник политотдела той части, куда мы добираемся. Между тем полковник увидел мои и Андрея майорские погоны и даже зашелся от негодования.

— От всех отстали, товарищи старшие офицеры! Даже от поваров! — И он презрительно отворачивается от нас.

Андрею трудно удержаться от смеха.

— Отставить!

Хохлаков резко поворачивается и удивленно глядит на нас.

— Постойте, постойте!.. Да ведь вы?..

Он стремглав выскакивает из своего «виллиса» и идет к нам навстречу.

— Постойте!.. Так, значит… Ну, молодцы! Ну, удружили, артиллеристы! — Он бросается обнимать нас. — Слов не найду! До чего здорово! В самое время приехали. Никого не убило дорогой?

Хохлаков кивает на машину, которую озабоченно оглядывает, ощупывает Завадский.

Вид у нашего «мерседеса» действительно жалкий. Стреляли в нас не часто, но разрывные пули во многих местах вспороли тент, и клочья его свешиваются бахромой по бортам, разбито ветровое стекло, белеют расщепленные доски кузова.

— А этот вояка тоже с вами?

Хохлаков с удивлением глядит на Щукина, который стоит, вытянувшись в струнку, и мнет в руках красную наволочку. Одежда долговязого бородача не может не броситься в глаза.

— Наш штурман, он же лоцман, он же сигнальщик и знаменосец, — объясняет Андрей и весело кивает Щукину. — Из плена домой шагал, да решил нам помочь. Делом доказал, что разведчик.

— Не всегда домой ведет быстрее та дорога, которая короче, — с каким-то не то сочувствием, не то сожалением в голосе говорит Хохлаков и тут же хлопает себя по лбу. — Голодные вы, наверно, как черти?

Шофер «виллиса» между тем уже тащит флягу, кусок сала и еще что-то.

Рагозин стал было отказываться от еды, но перед ним на каком-то ящике уже навалена гора снеди.

Пока мы подкрепляемся, полковник знакомит нас с обстановкой.

Кое-что нам известно. Мы знали, что до города Нойберга наши войска не встречали серьезного сопротивления. Там они разгромили сильный заслон противника и снова ускоренным маршем двинулись вперед. Это последние сведения, полученные нашим штабом.

Полковник подтверждает, так и было. Главные силы врага встретились с нашими подразделениями только через восемь часов после боя у Нойберга. Фашисты не рассеялись по лесам после контрудара, а стали пятиться к Одеру.

— Одер близко, а связи ни с кем нет, — жалуется полковник. — А тут еще с тыла насели немцы, из тех, кого мы били четыре дня тому назад. Связь нужна. Посылаем на восток офицеров, посылаем мелкие группы — только людей гробим. Ясно одно: у нас в тылу еще сильные части противника, и они идут по нашим пятам на запад. Вступать с ними в бой? Увязнешь надолго. Ударили что было сил на запад. На плечах противника вырвались к Одеру и сегодня утром форсировали его.

— Форсировали?!

У Андрея уже карта в руках, отставлены в сторону кружки с чаем крутой заварки.

— Где форсировали?

— Какими силами?

В один голос поздравляем Хохлакова. Еще бы! Плацдарм на Одере! Первый в корпусе и армии. Первый на фронте. Плацдарм! Маленький, вчера еще ничем не примечательный, никому не нужный клочок береговой земли возле поселка Фюрстенвальде. Сегодня о нем знают уже тысячи бойцов. Завтра к нему должны устремиться крупные силы. Удержать плацдарм! Во что бы то ни стало удержать!

В ответ на наши поздравления Хохлаков только поморщился.

— Рано поздравлять: плохо на том берегу. Одна рота, да и ту уже могли сбросить в воду: вся защита — вот она! — указывает он на машины с боеприпасами.

Патроны и снаряды на исходе. И вот полковник возглавил бронеотряд и десант пехоты, вернулся с Одера, бросился в контратаку на гитлеровцев, стоящих на пути наших тылов. Теперь бронеотряд с мотопехотой отбиваются от наседающего со всех сторон противника и ведут колонны с боеприпасами к подразделениям, бьющимся у плацдарма.