Владимир Клипель: Испытание на верность [Роман]

— Выдумывают, — бубнил под нос Сумароков, когда комиссар кончил речь. — С меня сегодня семь потов вышло, пока долбил окоп, а тут останется… Держи карман.

— Ему стараются как лучше, а он бухтит. Вот человек! — Лихачев пожал плечами: — «Семь потов…» Привык в писарях бумагами шелестеть, вот и показалось небо с овчинку. У нас с Пашкой такая же глина попалась, а ничего, уложились в норму. Верно, Пашка?

— Само собой! — откликнулся Крутов. — Слышал девиз: учись владеть лопатой, как ложкой. Больше пота — меньше крови в бою.

— Сам придумал? — язвительно огрызнулся Сумароков. — Война то ли будет, то ли нет…

— Будет — не будет, а нарком требует. Ты что, газет не читаешь? — Лихачев раньше всех управился с первым — гороховым супом из концентрата — и ждал, когда дневальные понесут второе — кашу. — Пашка, проведи с ним разъяснительную работу. Видишь, темная деревня…

Лихачев раньше всех опростал и свою миску с кашей, облизал ложку, сунул ее под обмотку и встал:

— Долго вы еще тут будете? Правду говорят, какие едоки, такие и работники.

— Осталось, — поднимаясь, хихикнул Сумароков и указал на пустые миски из-под хлеба.

— Мы — пехота, — спокойно заметил Лихачев. — У нас не осталось — у других останется. В целом, глядишь, выгода…

С обеда можно идти не торопясь. Зеленые кудлатые сосны млеют под пристальным солнечным взглядом, жарко горят их медно-красные стволы. От терпкого смолистого запаха немного кружится голова.

— Эх, сейчас бы окунуться, — мечтательно произнес Лихачев. Пилотка с белыми солевыми разводами, такими же, как и на коробом засохшей гимнастерке, надвинута у него на самую бровь, набекрень, голубые глаза смотрят вприщурку. — Холодная водичка — любо-дорого.

— Не успеем до мертвого часа…

— Ну и что? Подумаешь, час не поспим.

— Я не потому, — сказал Крутов. — Мне все равно не спать, а готовиться к беседе…

— Политрук тебя, наверное, в заместители метит толкнуть. Четыре треугольничка на воротник — и порядок.

— Нет. Замполитрука должен быть членом партии или кандидатом, а я только комсомолец…

— Вступишь…

— Зачем? Куда спешить? Присвоят звание — лишний год службы.

— Слышь, Пашка, а что там с Францией? — спросил Сумароков. — Политрук в прошлый раз говорил что-то насчет Франции, а я так ни черта и не понял.

— Что?.. Франция доигралась. Помнишь, наши не раз предлагали заключить договор о взаимопомощи на случай агрессии, а они тянули, тянули, а потом, во время финской, сообща с Англией экспедиционный корпус против нас стали сколачивать. Один генерал даже похвалялся как нож сквозь масло пройти до Баку…

— Силен… Где он сейчас?

— В Англии отирается, поддержки ищет. Вот и получается: лучше загранице пятки лизать, только бы не с нами заодно. Капиталисты все надеются, что Гитлер повернет на Восток. А у нас с Германией договор о ненападении и торговле…

— Ага, понятно, — сделал неожиданный вывод Сумароков. — Значит, теперь наш хлебушек нужный стал, чтобы «дружка» Гитлера подкормить. Поэтому и о бережливости заговорили…

— Почему «дружок» и «подкормить»? Речь идет о ненападении, а поставки обоюдные: они нам машины, оборудование, мы им хлеб, сырье… Это, брат, не бухты-барахты — политика. Не с нашим носом соваться…

— Знаешь, Пашка, французы и англичане нам пособниками никогда не были и не будут, но и Гитлеру я ни на грош не верю, — сказал Лихачев. — Конечно, наших министров ему не обмануть, но вот попомни мое слово, если нам придется воевать, так только с немцами. Это такой народец, что испокон веков на нашу землю зарится…

В голосе его звучала такая убежденность, что Крутов не стал спорить и лишь пожал плечами: поживем — увидим.

Среди ночи, когда сон так сладок и крепок, тревожно заговорил горнист.

— Р-рота! В ружье! — раздался у палаток зычный голос Турова. Он был одет, при снаряжении и только поглядывал на часы. Кузенко рядом с ним.

Крутов подхватился как встрепанный: гимнастерку, брюки — на себя, ноги — ботинки. Тут уже не до пуговок, шнурочков, успеть бы выскочить вовремя, потому что если стрелкам винтовку в руки, да и был таков, то пулеметчикам надо еще до стеллажей бежать.

Рядом пыхтел Сумароков, довертывал обмотку, а Крутов уже охватил себя ремнем: подсумок с патронами, лопатка еще с вечера на ремне, шинель в скатке и приторочена к ранцу. Тревогу ведь заранее не объявляют, поэтому надо всегда быть готовым.

— Пулеметчики, за мной! — скомандовал Коваль. У него кирзовые сапоги, с ними быстрей управиться, а все равно к стеллажам бойцы подбежали с ним разом.