Богдан Сушинский - Плацдарм непокоренных

Он захватил немца за ремень уже тогда, когда половина туловища его оказалась в длинном лазе. Немец вскрикнул от страха, рванулся, но Андрей задержал его, вытащил назад и изо всей силы саданул кулаком в висок.

— Отвечай, — приподнял его, как только вермахтовец чуть-чуть пришел в себя. — Русские наступают? Они вышли к берегу реки?

— Что, русские?… — пробормотал тот, испуганно мотая головой. Он, по всей вероятности, не мог понять, почему русский офицер спрашивает о наступлении русских, а не немцев.

Кто-то из раненых вермахтовцев, очевидно, пытался приподняться, однако короткой пулеметной очередью Мальчевский вновь уложил его наземь. Мысленно поблагодарив его, Беркут с опаской заглянул в небольшой, но длинный, метра три, лаз и продолжил допрос.

— Так они наступают, или нет?

— Пока нет, — едва пролепетал тот, но все же потянулся рукой к выглядывавшему из лаза автомату. Беркут ударил его ребром ладони по голове, и немец, охнув от неожиданно пронизавшей его боли, вновь осел, прислонившись спиной к стене.

— Много вас там, у входа?

— Сейчас никого. Остальные ищут другие проломы. Нам приказано просачиваться в подземелье и вступать в бой с вами. Сказали, что вас человек двадцать — не больше.

«Если бы двадцать! — с грустью подумал капитан. — Если бы…»

— А сколько всего на плато: батальон, два?

— Не знаю. Клянусь всеми святыми, не знаю. Тут из разных частей. Кроме нашей роты сюда пригнали две роты охранного батальона. Среди «охранников» есть и русские…

— Полицаи?

—Да нет, эти у нас служат, в вермахте. Пощадите, господин офицер. Надеюсь, вы тоже немец? Пощадите.

— Щадят только немцы? — улыбнулся своей жестокой улыбкой Беркут. Впрочем, пленный вряд ли смог разглядеть ее. — Значит, русские служат в охранном батальоне, так я понял?

— Истинно так. И еще пригнали отряд полицаев. Они остались в конце этого проклятого каменного поля. Да оно уже все оцеплено, но, говорят, вот-вот должны подбросить еще и роту эсэсовцев.

— Вот как? Слишком много внимания. Но, кроме всего этого, я слышал лязг гусениц. Появились танки?

— Три легких танка и три самоходки. Чтобы не дать высадиться здесь русским. Стало известно, что косу вы удерживали, как плацдарм, чтобы облегчить наступление своих войск.

«Ну, уж это вы могли бы понять намного раньше, — великодушно пожурил штабистов противника Беркут, — Нашли стратегическую тайну!»…

— Кто руководит всей этой операцией против нас?

— Теперь уже какой-то чин из СД. Эсэсовец. Вроде и ранг небольшой, но приказывает даже нашим пехотным полковникам.

— Почему из СД? — почти машинально поинтересовался Беркут, не рассчитывая, что этот обер-ефрейтор, — насколько он смог разглядеть его знаки различия, — даст ему вразумительный совет.

— Когда нас посылали сюда, то уведомили, что русскими руководит опытный диверсант, которого давно пытаются схватить СД и армейская контрразведка. Он переодевается в форму немецкого офицера… — и вдруг обер-ефрейтор умолк. Теперь он сам уже испуганно приподнялся, неотрывно глядя на Беркута.

Капитан понял, что тот хотел сказать: «…И хорошо владеет немецким», и что он только теперь сообразил, в чьих руках находится.

— Говори-говори, что ты умолк?

— Пощадите, господин Беркут… — вдруг вновь взмолился пленный.

— «Беркут»?! От кого ваше командование узнало, что комендантом этого гарнизона является Беркут? — резко спросил капитан.

— Кажется, от перебежчика. Появился какой-то перебежчик. Об этом тоже говорили между собой офицеры. Как и о чине СД.

«Неужели ефрейтор Арзамасцев? — резануло по сердцу Беркута. — Услужил-таки последней земной услугой. Трусость в самой основе своей подлая. И мстит за себя подло. Даже после гибели!».

— Постарайся уточнить: это был перебежчик, или кто-то из пленных, которого схватили ваши? Вспомни, вспомни, обер-ефрейтор.

— Кажется, они все же говорили о перебежчике. О дезертире. Но об этом вам лучше спросить у нашего лейтенанта.

— Это ж у какого, который остался в штольне? — приблизился к пленному Мальчевский, сумевший понять последнюю фразу немца. — Так тот уже свое отговорил и послал к тебе, обер-фюрер, двоюродный тесть герцога Амстердамского.

— Брось, сержант.

— Я-я, «брось, сержант»! — почти без акцента скопировал русские слова обер-ефрейтор.

— В клетку посажу, попугай неаполитанский, — пригрозил Мальчевский.

— И последний вопрос, обер-ефрейтор. Как фамилия того чина из СД?