Стеван Вргович: Партизанскими тропами

Коммунисты, скоевцы и все те, кто был связан с движением Сопротивления, втайне надеялись, что на Восточном фронте или на оккупированной территории Советского Союза им удастся перебежать через линию фронта и присоединиться к передовым частям Красной Армии или вступить в ряды партизан. А о том, что их отправляют именно на Восточный фронт, мобилизованные знали из достоверных источников.

Массовый побег к партизанам, находившимся в районе Срема, был невозможен. Граница надежно охранялась, к тому же партийное руководство не в состоянии было в то время установить с ними связь.

Следовательно, не было иного выхода, как подчиниться распоряжению о мобилизации.

И вот мы четверо оказались в Надькёрёше, маленьком городке на севере Венгрии, где формировался один из рабочих батальонов. Батальон состоял из четырех рот, Каждая рота имела командира, фельдфебеля и охранников. Рабочие получили «форму»: армейский головной убор, ботинки и нарукавную повязку красно-бело-зеленого цвета. Остальная одежда осталась гражданской. Подобное «войско» выглядело весьма живописно.

Первоначально к мобилизованным рабочим относились терпимо. В этом проявлялась сознательная тактика хортистов, стремившихся пресечь попытки к бегству и показать рабочим, что, дескать, не так уж страшен черт, как его малюют.

Формирование батальонов и рот закончилось в течение двух недель. 20 апреля 1943 года был получен приказ об отправке. Но куда? Этого никто из рабочих не знал. От одного молодого венгерского солдата стало известно, что батальон, вне всякого сомнения, направят на Восточный фронт на разминирование нейтральной полосы перед боевыми порядками венгерской армии.

Двери товарных вагонов закрылись. Длинный эшелон двинулся на север, тем же путем, каким прошли вагоны с ротой ремесленников и специальными рабочими ротами. Той же дорогой была отправлена на фронт 2-я венгерская армия. Им навстречу попадались составы с ранеными венгерскими солдатами, которые при желании могли бы многое порассказать.

Пограничная станция Чоп. Это уже советская территория. Рабочим приказали сообщить на родину, что они находятся «где-то в России».

До фронта было еще далеко. Линия фронта на реке Дон была прорвана еще в январе. Остатки 2-й венгерской армии отступили с Дона на Украину.

Эшелон с мобилизованными рабочими прибыл в украинский город Коростень, важный железнодорожный узел. В этом городе потрепанная 2-я венгерская армия доукомплектовывалась, здесь же находились и ее некоторые армейские службы.

Батальон мобилизованных рабочих разместили по окрестным селам. Мне запомнилось название лишь одного села, где расположилась сводная рота, позже почти в полном составе перешедшая к советским партизанам. Село называлось Пашиновка.

Отношение хортистов к рабочим по сравнению с тем, каким оно было во время их пребывания в Венгрии, теперь в корне изменилось. Мобилизованные под охраной немцев работали на разгрузке и погрузке железнодорожных вагонов. За работой был установлен строгий контроль. Окрики «Los! Los!» [3] Давай-давай! (Нем.) заставляли отказаться от мысли хоть как-то увильнуть от работы.

В Пашиновке рабочие быстро установили контакты с местным населением. В основном это были старики, женщины и дети. Часто издалека, откуда-то из-под Овруча, доносились звуки выстрелов, и наши рабочие не могли не заинтересоваться этим. Очень скоро они узнали, что это действовали партизаны, боровшиеся против немецких и венгерских оккупантов.

Командовал 1-й ротой Эден Хекшток, венгерский немец, офицер хортистской армии. Это был чудовищно грубый и жестокий человек. Как никто другой, он умел издеваться над подчиненными, поскольку считал мобилизованных рабочих врагами немецких фашистов, а следовательно, и его самого. Ко всему прочему он был еще запойным пьяницей.

Среди крестьян, у которых он доставал алкогольные напитки, оккупационные денежные знаки не пользовались популярностью. В обмен на самогон они просили сало, маргарин, муку и другие продукты питания. И ротный не считал для себя зазорным обменивать на самогон продовольствие, предназначавшееся для рабочих.

Когда командир напивался, а это случалось часто, он поднимал всю роту по тревоге. По этой команде мобилизованные рабочие быстро строились, и ротному доставляло огромное наслаждение наблюдать за возникавшей при этом суматохой. Плохо приходилось тому, кто мешкал и опаздывал встать в строй. За якобы допущенные прегрешения отдельных рабочих, как правило, наказывалась вся рота. Людей заставляли долго маршировать, продолжительное время выполнять команды «Ложись!», «Встать!», которые подавались в нарастающем темпе. Это вызывало у всех с трудом сдерживаемую ярость и озлобление.