Олег Казаринов - Обратная сторона войны

«Майор И. Кононов, ставший впоследствии командиром 102-го казачьего полка в вермахте, а затем и командиром казачьих дивизии и корпуса, получил в финскую войну орден Красной Звезды за бои в окружении. Летом 1941 г. находился на самом сложном участке в арьергарде, прикрывая отступление своей дивизии… 22 августа с большей частью полка, со знаменем, с группой командиров и комиссаров перешел на сторону немцев, заявив, что «желает бороться против ненавистного сталинского режимам.

РОА была не единственной силой, сражающейся со сталинским режимом.

«Когда германские войска заняли район Орла и Брянска, они обнаружили в лесах остатки партизанского отряда, действовавшего против большевиков со времен коллективизации. Из этих людей и из полиции поселка Локоть Брасовского района, которая именовала себя «народной милицией», была создана Русская освободительная народная армия (РОНА). Ее численность доходила до 10 тыс. человек. Ставшая позднее 29-й гренадерской дивизией СС, РОНА в 1944 г. участвовала в подавлении Варшавского восстания. О том, как воевали эти эсэсовцы, лучше всего говорит тот факт, что командир дивизии Каминский был осужден военно-полевым судом СС (!) за насилие над мирным населением и расстрелян.

В состав Российской национальной народной армии (РННА), действовавшей под Смоленском, входила около 4 тыс. человек. Ее солдаты были одеты в советскую военную форму и вооружены трофейным советским оружием. Командовал ею бывший полковник Красной Армии Боярский, а «политотдел» возглавлял некто Георгий Жиленков, человек с весьма примечательной биографией. До того как сдаться немцам, он был ни много ни мало секретарем Ростокаменского райкома ВКП(б) Москвы, кавалером ордена Трудового Красного Знамени, а позднее — бригадным комиссаром и членом Военного совета 32-й армии!»

«Мало, мало я давил этих гадов! Ведь как знал, как чувствовал!» — вероятно, думал Сталин, получая непрерывный поток сообщений о подобных фактах. Впрочем, наверное, он прекрасно понимал, что чем масштабнее его преследования, тем больше у него врагов. Возможно, он рассчитывал опередить в этой дьявольской гонке, то есть истреблять быстрее, чем зарождается инакомыслие.

И во многом он преуспел. Советский народ кровавым потоком смыл и фашистскую Германию, и ее сателлитов, и сотни тысяч своих соотечественников, оказавшихся «по другую сторону баррикады». Ценой невероятных жертв, ценой немыслимых расправ.

Писатель Марьян Беленький откровенно заявлял: «В войне двух народов выживет тот, чья воля к жизни сильнее. Нам придется быть жестокими, что глубоко противно нашему национальному характеру и нашей религии. Нам придется убивать безоружных, женщин и детей. Иного выхода у нас не будет». И хоть говорил он о еврейском народе и судьбе Израиля, но его вывод одинаково приемлем для любой войны.

Часто в отечественной литературе и кино приходится встречать утверждение, что «мы победили в войне, потому что, несмотря ни на что, оставались людьми, были более человечными». Сомневаюсь. Я даже выскажу крамольную мысль, что именно благодаря ожесточению миллионов людей, их озверению удалось вырвать победу у фашистского зверя, который оказался более слабым. И то обесценивание человеческой жизни, искажение морали и нравственности, которые произошли во времена революции и сталинских репрессий, сильно способствовали этому.

Перечитайте Э. Ремарка. Что-то не нашел я в его книгах описания того, что германские солдаты людьми не оставались и были менее человечными. И поэтому войну проиграли.

А что касается фактов массовых убийств и чудовищных преступлений, то здесь обе стороны отличились. Шла война на выживание, а в ее условиях можно лишь оправдываться словами президента Ирана Рафсанджани, который, обращаясь к офицерам военной академии еще в 1988 г., заявил: «Также совершенно очевидно, что учения о морали, существующие в мире, являются неэффективными, когда война достигает критической стадии, когда мировое сообщество больше не уважает свои собственные решения и закрывает глаза на жестокости и все виды агрессии, которые совершаются на полях сражений».

Война очень избирательна. К России она повернулась, нарядившись в маску героического прошлого и веры в собственную непобедимость. Тщательно и коварно она просеивает всю военно-историческую информацию и подсовывает через кино, прессу, литературу, музеи горделивое и ласкающее слух: «Не трогай русского медведя, а то осерчает!», «Не ходи на Москву!», «Мы русские, с нами Бог!», «Мы советские, настоящие люди!» «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами.» Опять же: «Кто с мечом к нам придет — от меча и погибает». И, наконец, общеуспокоительнос: «Шапками закидаем!»