Лео Кесслер - Щит дьявола

Думая, что ему и на этот раз удалось поразить противника, Смарт слегка выглянул из-за своего укрытия, желая воочию разглядеть свою тридцать третью по счету жертву. Это движение было последним, которое он успел сделать в своей жизни.

Куно фон Доденбург плавно потянул спусковой крючок. Приклад снайперского ружья больно ударил ему в плечо, посылая вперед обладающую огромной пробивной мощью 9-миллиметровую пулю. Эта пуля пролетела сквозь залитое мягким сентябрьским солнцем пустое пространство и пробила череп мастер-сержанта Смарта.

Выждав необходимое время, Шварц с фон Доденбургом выползли из укрытия, чтобы взглянуть на своего противника. Они обнаружили янки лежащим навзничь среди ржавых железных листов. Точно в центре его лба темнела маленькая круглая дырочка — входное отверстие от пули. Шварц, побагровев, плюнул в лицо поверженного врага.

После этого снайперская дуэль в Аахене прекратилась. Американцы вернулись к своей давней практике ковровых бомбардировок — так им казалось безопаснее.

Осенние ночи становились все длиннее, и осажденный Аахен приобретал все более пустынный вид. Ночью городские руины купались в неверном серебристом лунном свете, представляя собой превосходную цель для американских бомбометателей. В это же самое время штандартенфюрер Куно фон Доденбург мог встречаться с прекрасной рыжеволосой незнакомкой, чья красота так поразила его во время разгона инспирированной католическим духовенством демонстрации. Потому что, хоть Аахен и выглядел с воздуха абсолютно безлюдным, на самом деле он был полон людей — даже несмотря на бомбежки и «охотников», которых продолжал посылать на прочесывание развалин бригадефюрер Доннер. Уцелевшие жители Аахена, днем прятавшиеся в подвалах своих домов и во всевозможных подземных помещениях, ночью выходили на поверхность, чтобы раздобыть себе топливо и пищу, а главное — воду, и продержаться еще день или несколько.

В следующий раз после той памятной уличной демонстрации Куно фон Доденбург и Эльке Симоне встретились во время американского ночного воздушного налета. Все небо было озарено вспышками разрывов и огнем немецкой зенитной артиллерии. Столкнувшись посреди улицы, фон Доденбург и Эльке молча посмотрели друг на друга. Наконец эсэсовец спросил:

— Куда вы собирались идти, Эльке?

— Я не знаю, — слабым голосом откликнулась женщина.

— Нам надо пойти куда-то, чтобы спрятаться от осколков, — мягко напомнил он ей.

Она неожиданно засмеялась и сжала его руку.

— Я все прекрасно понимаю, штандартенфюрер: вы просто не хотите, чтобы кто-то увидел вас со мной. Что тогда подумает генерал Дегенхардт Доннер? — Она покачала головой. — Да и мне тоже нежелательно, чтобы кто-то из горожан увидел меня вместе с вами. Вряд ли они отнесутся одобрительно к подобному знакомству. Ну и жизнь у нас, не правда ли?

Он наклонился к ней и поцеловал в щеку.

— Может быть, тогда пойдем к вам домой?

— То есть в подвал? — Она пожала плечами. — Ну что ж, пойдемте в подвал. Это единственное жилище, которое осталось у меня да и у всех остальных.

Они быстро пошли вперед по темной улице. Вокруг них скользили, а вернее, угадывались тени вышедших из своих укрытий аахенцев. Куно фон Доденбург теснее прижал к себе девушку. Небо на востоке вновь озарилось яркими вспышками разрывов и всполохами зенитного огня.

— Чертова война, — проронил он, заметив, как над всем Аахеном постепенно поднимается огромное зарево, указывая на то, что американская бомбардировочная авиация работает во всю свою мощь.

— Да, проклятая война, — грустно откликнулась Эльке.

Оказавшись в освещенном свечами подвале, стены которого дрожали от разрывов 500-килограммовых бомб, Куно фон Доденбург прижал девушку к себе и крепко поцеловал ее. Его поцелуй был почти что грубым. Она ответила ему с пылом, который он совсем не ожидал от нее, тесно прижимаясь к нему своим мягким животом. Тяжело дыша, они упали на древнюю кровать — единственный предмет мебели, находившийся в этом помещении, если не считать еще одного стула и распятия в углу.

Язык Куно глубоко проник в рот девушки. Его жесткие руки принялись гладить ее бедра, поднимаясь все выше и выше, пока не нащупали нежное влажное отверстие, которое больше всего искали. Полуразрушенный город, лежавший снаружи, боевая группа «Вотан», смерть, реявшая поблизости, — все это было мгновенно позабыто; все куда-то исчезло, когда старая кровать принялась неистово содрогаться и скрипеть под их телами.