Богдан Сушинский - Живым приказано сражаться

– Немецкий, господин капитан, – протянул ему оружие. – Видно, убили офицера.

Громов открыл перед ним дверь, а как только ефрейтор вошел в комнату, сорвал с него винтовку и сильным ударом в затылок свалил на пол.

– В подвал его, – скомандовал Казимиру.

– Владислав, – позвал тот, – займись. Что дальше, лейтенант?

– Зайди в соседнюю комнату. Введите сюда обоих! – крикнул он с крыльца.

Первым вошел старик.

– Ты подожди в той комнате, – грубо оттолкнул его Громов. – Этого сюда. Садись за стол.

В той комнате послышалась какая-то возня, и солдат, вошедший первым, вопросительно посмотрел на офицера.

– Загляни, что там, – приказал ему Громов.

Солдат осторожно заглянул туда. Кто-то из тех, что были в комнате, ударил его по голове. Но удар оказался недостаточно сильным и точным. Прогремел выстрел, и сразу же послышался приглушенный крик раненого человека.

Громов отбил ствол винтовки другого конвоира и негромко приказал по-немецки: «Руки!»

Янек сразу же бросился на стрелявшего. Но тот оказался крепким: ругань, возня. Понимая, чем это может кончиться, Громов выстрелил в стоявшего возле него немца. Терять уже было нечего.

Как оказалось, ранен был в руку старик Залевский. Однако на лице его Громов не заметил ни бледности, ни испуга. Отставной капитан Войска польского держался неплохо.

– Янек, во двор! Посмотри, нет ли кого поблизости.

– Дом особняком, – хрипло сказал Казимир, стоя с пистолетом в руке над убитым немцем. – Пистолетные выстрелы не слышны. Винтовочные тоже глуховаты. Вот только нужно отогнать подводу.

– Владислав, переоденься в форму того, первого, – сказал Громов. – Он пришел в себя?

– Уже не придет, я добил. Но переодеться лучше Казимиру, меня знают.

– Действуй, Казимир, – уже увереннее скомандовал Громов. – Заодно внимательно осмотри все вокруг. Нет ли вблизи еще какой-нибудь подводы. И гони к лесу.

– Я заеду в долину. Вынесите убитых к оврагу, – предложил Казимир, переодеваясь. – Попытаюсь увезти их уже сейчас.

Через полчаса тела были погружены на подводу и прикрыты сеном. Казимир погнал лошадей к лесу, а все остальные залегли в долине, чтобы в случае необходимости отвлечь фашистов на себя. А когда подвода скрылась в лесу, вернулись в подземелье и через него – в дом.

Прошло более двух часов напряженного ожидания. Владислав не уходил. Янек дежурил во дворе, оглядывая улицу через щель в стене сарая. Это был его давний наблюдательный пункт. Для удобства оттуда в дом был протянут шнур, на концах которого висели звоночки. Благодаря этому нехитрому устройству старик и Янек могли переговариваться.

На улице было неспокойно. Звоночек трижды объявлял тревогу, и каждый раз трое присутствовавших молча переглядывались, решая для себя, что делать, если во дворе появятся фашисты: давать бой или уходить? В конце концов Громов, все еще в мундире немецкого капитана, решил выйти за ворота, чтобы самому разобраться, что там происходит. Он видел, как на соседнюю, начинавшуюся за пустырем улицу выводили какого-то седовласого мужчину. Вслед за ним выбежала причитающая женщина. Немцы сначала отталкивали ее руками и прикладами, а поняв, что унять женщину невозможно, тоже загнали в машину. Может, она сама и попросила их об этом, чтобы разделить участь мужа.

Не успела машина отъехать, как по ту сторону долины, где пригородный поселок уступом надвигался на село, начали раздаваться выстрелы.

Еще через пять минут, в очередной раз выглянув из калитки, Громов увидел, что ко двору тоже подъезжает машина. Фельдфебель уже открыл дверцу, чтобы спрыгнуть и приказать солдатам оцепить двор, но, заметив капитана, замешкался.

– Что происходит? – воспользовался этой паузой Громов.

– Облава, господин капитан. Вылавливаем партизан, большевиков, евреев и окруженцев. В доме все в порядке?

– Только что оттуда доносилась какая-то стрельба, – кивнул Громов в сторону долины. – Поезжайте, выясните, что там случилось.

– Яволь, господин капитан. Поезжай, – приказал фельдфебель водителю.

– Придется вам действительно заквартировать у меня, господин капитан, – вполне серьезно сказал Залевский, наблюдавший за этой сценой из глубины двора. – Лучшего охранника нам не найти.

– Но все еще как-то страшновато, – признался Громов, думая о своем. – Нет уверенности. Чувствую себя слишком скованно.

Его так и подмывало пройтись в форме по поселку, подъехать на попутной в город… Однако отважиться на это он пока не решался. Нужно было привыкнуть к форме, к языку команд, нужны были надежные документы.