Богдан Сушинский - До последнего солдата

— Ну… смотри, — замялся теперь уже майор. — Мое дело передать требование штаба. На твоем месте, я бы тоже вряд ли оставил там солдат, — произнес Урченин таким тоном, словно хотел оправдаться за свою настойчивость. — Да и нам повезло, что ты там оказался. Просьбы есть?

— Есть. Не засиживайтесь на теперешних позициях до весны. Прорывайтесь к реке.

— Понято, поня…

В это мгновение трубка вновь замерла. Беркут вопросительно посмотрел на телефониста. Несколько минут тот усердно крутил ручкой, хотя по тому, как она шла, сразу же можно было определить, что на линии обрыв.

— Уже сполняю. Но обрыв на том берегу. Нет, я, конечно, пройду до реки. Но в реке у нас тоже надежно, вся линия на грузилах. Обрыв на том берегу, — засуетился телефонист, — это я вам точно говорю.

— Все равно проверить. Кабель тщательно замаскировать. Аппарат — в каменоломню. Сколько у тебя аппаратов?

— Три взводных. Да артиллеристы один подарили.

— Соедини наш подземный КП с той штольней, что на краю косы. Последние часы, наверное, будем держаться именно там. Два других аппарата — на связь между КП и постами на дальних выходах из каменоломень. Сержант Сябрух проведет.

— Уже сполняю.

Кроме той комнатушки, которую облюбовал капитан, в доме было еще две — занимаемых хозяином и светловолосым парнишкой, на вид лет шестнадцати. И старика, и парнишку Андрей видел только мельком. Дед встретил его на пороге и с первого взгляда установил, что «командиру-офицеру надо отоспаться, потому что, как с креста снятый» (при этом старик говорил о нем в третьем лице, словно самого «командира-офицера» рядом с ним не было), и толкнул первую в тесном коридоре дверь.

— Вот здесь. Тепло и заупокойно.

— Главное, что «заупокойно», — согласился Беркут, очень уж кстати пришлось это словцо, смысл которого старик истолковывал, очевидно, по-своему.

— Однако остальное войско пусть пока побудет в других хатах и сараях. У меня должен квартировать только командир-офицер.

— Вот он и квартирует, — сонно уведомил его капитан.

Кровати в комнате не было. Ее заменял низкий, застеленный серым одеялом лежак.

Андрей механически стащил сапоги, расстегнул портупею и, засунув пистолет под подушку, тотчас же, не дождавшись ухода старика, уснул. Последнее, что он запомнил — от выглядывавшего из-под одеяла кончика подушки повеяло знакомым ему немецким солдатским одеколоном и почему-то женскими волосами.

Впрочем, Андрей решил, что запах женских волос — это ему уже во сне. На том первое знакомство с хозяевами мрачного, сложенного из мощного камня-дикаря (а не из песчаника, как остальные дома на хуторе) пристанища и закончилось. Однако выдалось оно не последним.

Сейчас, одевшись и выйдя в коридор, Андрей на минутку задержался, прислушался к покашливанию старика, очевидно, тоже «заупокоившегося» возле печки, и подумал, что надо бы с ним поговорить, расспросить о каменоломнях и ближайших селах. Но решил, что это еще успеется, и стучаться в дверь не стал.

Вышел во двор. Определить, какая сейчас пора дня — полдень, вечер или утро, — почти невозможно. Густой медлительный снегопад ограничивал мир человека тремя шагами видимости. Но сегодня он был как нельзя кстати. Не исключено, что снегопад тоже сдерживал активность противника, упрятывая полуостров от глаз тех, что проходили колоннами по шоссе.

Щедро усыпанная крупным щебнем дорожка привела Андрея к выступу, за которым начиналась основная выработка. Оттуда уже доносились многоголосый говор, смех, запах дыма и чего-то съестного.

— Товарищ капитан, — побрел навстречу ему с котелком в руке старшина Бодров, — докладываю: личный состав роты принимает пищу.

Беркут улыбнулся и молча прошел мимо старшины.

— Что, может, не так доложил? — потянулся вслед за ним Бодров. — Извините, что с котелком.

— Дело не в котелке. Я не слышал такого доклада с июля сорок первого, с того дня, когда в последний раз вот так же доложил об этом старшина моего дота. Непривычно. И приятно. Бойцов, не входящих в личный состав вашей роты, накормить не забыли?

— Господь с вами, сейчас тутычки все наши, — искренне обиделся старшина. — И котел заготовили, считайте, на полную роту. С добавкой. Кашица, правда, негустая, экономная, но дело-то фронтовое.

— Всем сидеть. Продолжайте прием пищи, — мягко скомандовал капитан, видя, что кое-кто из бойцов начал подниматься с разбросанных под большим каменным карнизом камней. — Чтобы в будущем не приходилось прибегать к подобным уточнениям, отныне все мы, оказавшиеся здесь бойцы из разных частей, будет именоваться «гарнизоном плацдарма». Меня же будете называть «комендантом гарнизона».