Богдан Сушинский - Стоять в огне

— Хотите определить меня в авиацию?

— В общих чертах вы знаете устройство самолета, владеете летной терминологией; летная форма тоже привычна для вас, — вслух рассуждал гауптштурмфюрер.

— Неужели вновь придется?…

— Не летать, нет. Это исключено.

— Что же тогда?

— Попав в самолет, вы обязательно подожжете его и будете спокойно наблюдать, как он пылает вместе с вами, пока не грохнетесь об землю. Нас такой исход не устраивает. — Штубер никогда не обращал внимания на то, как подопечные реагируют на его не всегда деликатные шутки. В то же время эти шутки позволяли ему откровенно высказывать все, что он думает о них. В иносказательной форме, конечно. — Вы станете стрелком-радистом самолета, который доставил сюда, в наши леса, небольшой разведывательный десант. Парашютисты высадились, вы легли на обратный курс, однако невдалеке отсюда самолет подбили. Остальные члены экипажа, естественно, погибли. Все, как в жизни, правда, Стрелок-Инквизитор? За исключением нескольких деталей. В плен вы не сдавались. Ни добровольно, но по обстоятельствам. Зная, что где-то здесь бродят ваши десантники, вы прошли более пятидесяти километров, вернулись на место их десантирования и теперь разыскиваете то ли десантников, то ли группу Беркута, с которой они должны соединиться. Хотя в общем-то вас устраивает любой партизанский отряд, и вы будете признательны каждому, что-либо знающему о партизанах, подпольщиках, бывших активистах… Как видите, операция для новичка. Я прав, мой фельдфебель? — снова повернулся лицом к подчиненным Штубер.

— Но все же справится с ней не каждый, — уточнил Зебольд. — Поэтому лучшей кандидатуры, чем наш Стрелок-Инквизитор, не найти. — Как ни странно, Толкунов так ни разу не запротестовал против этой клички — Инквизитор. Сразу же принял ее как должное. — Только он способен выдержать любую проверку здесь, в тылу у фашистских оккупантов, — осклабился фельдфебель. — Даже если ее будет вести профессиональный летчик. Если, конечно, мы подскажем Стрелку-Инквизитору, из какого аэродрома поднялся его самолет, каким курсом шел, сколько было десантников, их задание.

— Задание я не мог знать, — заметил Толкунов. — Их посадили на борт и приказали нам лететь. Но кто летит, куда, с какой целью, с кем потом выходит на связь — все это держится в тайне.

— Поняли, Зебольд? Я всегда говорил, что в любом деле нужен профессионал. А мы с вами в делах авиаторов дилетанты. — Штубер посмотрел на часы. — Через пять минут должен прибыть человек из ведомства Роттенберга. С обмундированием и амуницией. Сейчас вы его встретите и останетесь втроем в самой большой палатке. Никто в лагере не должен знать, к чему вы, Зебольд, готовите нашего агента.

— Яволь, господин гауптштурмфюрер.

— Да, и еще… Сначала вы очень трогательно его проинструктируете. Потом проведете беседу с пристрастием в «крестьянской избе». Ну а затем, если окажется, что ваш подопечный хорошо усвоил свою легенду, — основательный допрос в «штабе партизанского отряда». Сценарий вам всем троим знаком. Роли расписаны. Спектакль должен пройти при несмолкаемой овации публики. — Штубер пожевал нижнюю губу, поиграл желваками и вдруг, никак не связывая это со всем тем, о чем здесь только что говорилось, сказал: — Мне надоела эта крепость. И эта дурацкая башня, Зебольд. На окраине Подольска я приметил обнесенный каменным забором особняк. Не пора ли нам перебраться туда?

— Это не тот, где мы зимовали, господин гауптштурмфюрер?

— Именно тот. Но по-настоящему я приметил его только летом.

Фельдфебель понял, что разговор окончен и, молча кивнув Штуберу, похлопал Толкунова по плечу:

— Во всем остальном мы разберемся сами, Стрелок-Инквизитор.

Когда утром Штубер подъехал на своей восстановленной «фюрер-пропаганд-машинен» к отделению гестапо, Роттенберг уже ждал его в стоявшем посреди двора «оппель-адмирале».

— Чтобы упредить ваши вопросы, сразу же объясняю: мы вместе выезжаем в лес, будем руководить операцией против отрядов Иванюка и Роднина, — объяснил оберштурмбаннфюрер, поздоровавшись и пригласив Штубера сесть на заднее сиденье своей машины. — Разгромить это соединение сейчас вряд ли удастся. Не хватит сил. Они будут маневрировать, разобьются на мелкие группы и начнут просачиваться в соседние леса. Поэтому назовем эту акцию операцией оттеснения.

— Цель — не дать им соединиться с десантниками, — продолжил его мысль Штубер.