Евгений Федоровский - Операция «Фауст»

Михаил Петрович Воробьев в годы гражданской войны был бригадным и дивизионным инженером, закончил Военно-техническую академию, слыл в среде армейских специалистов человеком прогрессивным, творческим. Одно время возглавлял факультет в Военно-инженерной академии. Недавно его назначили начальником инженерных войск РККА.

С тех пор как они виделись, Воробьев мало изменился. Такой же моложавый, высокий, с крупным, тяжелым подбородком, прямым, твердым взглядом. Он стоял посреди кабинета, радостно приветствуя старого сослуживца. Обменявшись рукопожатиями, сели к столу. Генерал спросил:

– Ну, что привело вас ко мне? Просто так ведь не придете…

– Время ваше, Михаил Петрович, ценю. Мало его у нас с вами осталось, – и развернул перед Воробьевым чертежи противоминного трала.

– Постойте! Да я ведь что-то слышал про этот трал. Даже, кажется, фамилию изобретателя запомнил – не то Карцев, не то Клевцов…

– Вот-вот, Клевцов.

– Отзывы-то отрицательные.

– Как всегда, когда изобретение чего-то стоит.

– Ну, уж… – недоверчиво хмыкнул Воробьев.

– Вы меня, Михаил Петрович, знаете. Стану ли я кривить душой?

– До трала ли сейчас, Георгий Иосифович! Мне вот надо срочно найти толкового инженера, который бы разбирался в военной технике, чтобы отправить с делегацией в Германию.

– В чем же дело?

– Кандидата не нахожу. Туго с кадрами.

– Проще простого: Клевцов.

– Дался вам этот Клевцов! У него что – семь пядей во лбу?

– Восемь…

– А язык? Немецкий-то небось на уровне «Анна унд Марта баден»?

– Как раз знает, и очень хорошо.

– Гм… – Воробьев сделал пометку в настольном календаре.

– Все же посмотрите проект трала, Михаил Петрович, сами, – произнес профессор. – В наступлении по минным полям, на мой взгляд, ему цены не будет.

– Ну раз так просите, посмотрю, конечно.

Через несколько дней Павла вызвали к генералу Воробьеву. У начальника инженерных войск времени было мало, разговор был предельно кратким. Михаил Петрович спросил:

– Немецким владеете в совершенстве?

– Так точно.

– В Германию едет военно-торговая делегация. Профессор Ростовский рекомендовал вас переводчиком. Не возражаете?

– Благодарю за доверие.

– Эта поездка пойдет вам на пользу, – сказал Воробьев. – Счастливого пути.

В приемной адъютант сообщил, что на вокзале его найдет товарищ, которому Павел будет подчинен непосредственно. Он же выдал документы и деньги. Поезд отправлялся на следующий день вечером.

На Белорусском вокзале, как всегда летом, было много народу. Павел пробрался к своему вагону и стал оглядываться. «Как же меня узнают?» – беспокоился он. Нина провожать его не пошла – проводы стали плохо действовать на нее с тех пор, как уехал отец. Простились дома. Да и вообще провожающих делегацию было мало. Неожиданно откуда-то сбоку подошел малоприметный человек лет пятидесяти пяти с темными глазами, остро выглядывающими из-под седых бровей. Широкий нос, крупное улыбчивое лицо выдавали истинного славянина.

– Клевцов? Здорово! – Он протянул шершавую руку, во второй он держал большой фибровый чемодан. – Идем!

В купе он снял пиджак, развязал галстук, с облегчением опустился на диван.

– Давай знакомиться. Волков Алексей Владимирович. – Голос у него был какой-то ржавый, отрывистый. – Значит, ко мне в переводчики? Я вот до семнадцатого в «Крестах» сидел и на Таганке, семь лет ссылки отвалял, политграмоту одолел, а языкам не выучился.

Из чемодана Алексей Владимирович достал бутылку нарзана, разлил по стаканам:

– Пей – не болей!

Поезд тронулся. Павел тоже переоделся, остался в пижаме и тапочках. Волков долго смотрел на него с непонятной улыбкой, потом вдруг спросил с той долей простодушной хитринки, которая звала к откровенности:

– Где сейчас твои Вольфштадты?

– Там же, где жили, – не успев удивиться, ответил Павел.

– Что ж не навестил их?

– Некогда было.

– Плохо, Клевцов, плохо! – Он отвернулся, с минуту глядел на бегущие в окне подмосковные леса. – Они же тебя поили-кормили, в люди вывели…

– Да я в отпуске не был какой год!

– А жениться успел? – не то с осуждением, не то с одобрением проговорил Волков.

– Вы что? Рентгеном меня просвечивали? – Павел сердито засопел: он не любил, чтобы кто-нибудь вмешивался в его личные дела.

– Ладно, я ведь по-свойски. Знаю, работал много.

– Время такое, война на носу, – буркнул Павел.

Он, конечно, не мог знать подробностей предшествующих событий. Пакт о ненападении между СССР и Германией Клевцов, как и многие военные, воспринял с недоумением и тревогой. В газетах сообщалось о советско-англо-французских переговорах, и вдруг приехавший в двадцатых числах августа 1939 года фашистский министр иностранных дел Риббентроп подписывает договор о ненападении…