Потом он тер фанерные сиденья скомканными газетами, мыл руки из графина, ругал, оправдываясь, нерадивую уборщицу. Наташа изо всех сил старалась не рассмеяться. А лукавая Анка невозмутимо, с простодушным сочувствием поддакивала и лишь в глубине ее карих, бархатных глаз прыгали бесенята.
— Так вы по какому вопросу? — спросил секретарь утвердившись на своем месте за столом.
— Вопрос у нас такой, — сказала Наташа, — комсомолки мы или кто?
— То есть, как — кто?
— А так! — с задором и вызовом, горячась, сказала Наташа. — Сейчас в газетах пишут, чтоб каждый советский человек крепил оборону. А что делаем мы, вот я и Аня? Ничего не делаем. Райком о нас забыл!
Наташа даже кулачком по столу пристукнула.
— Да, да, — мотал секретарь чубом. — Ты права, Печурина… Это наше упущение.
— Мы хотим пойти санитарками на фронт, — сказала Анка нежным голосом. — Дайте нам направление на курсы. А можно прямо в армию — мы в школе санитарное дело изучали.
Секретарь смотрел на Анку, и лицо у него становилось немножечко глуповатым, как у всех мужчин при виде красивой женщины.
— Сейчас выясню, — пробормотал он. Пододвинул к себе телефон, долго крутил никелированную ручку, дул в трубку и басовито повторял: «Але! Але!»
Дозвонившись до райвоенкомата, долго не мог выяснить, кто же ведает вопросом набора на курсы военных санитарок. Наконец ему посчастливилось — к телефону подошел сам военком. После недолгого разговора, подражая лаконичному языку собеседника, секретарь произнес:
— Ясно, товарищ военком. Будем ждать указаний. Желаю здравствовать!
И развел руками, обернувшись к девушкам: сами, мол, слышали. Сказал, обращаясь к Анке:
— Тут все зависит от военкомата. Объявят набор — пошлем вас в первую очередь, рекомендации дадим — хоть на курсы, хоть в действующую армию. Но сами мы, без военкомата, этого делать не можем. Прав таких у райкома нет.
Девушки встали.
— Подождите-ка, — поспешно сказал секретарь. — Одну минуточку! А как же с укреплением обороны? О чем пишут, Печурина, в газетах?..
Он с довольным видом потирал ладони, радуясь, что в свою очередь поймал на слове языкастых девчонок.
— В Большой Знаменке в некоторых колхозах нет агитаторов. В «Заре», например… В «Дне урожая». Так вот вам комсомольское поручение: организовать в этих колхозах громкую читку газет и выпуск боевых листков. Ясно?
Наташа вздохнула.
— Мне кажется, Печурина, ты недооцениваешь роль политико-воспитательной работы среди населения, — насторожился секретарь. — Здесь, дорогой товарищ, ты ошибаешься…
— Мы ничего, мы согласны, — заверила Анка.
— Ну, смотрите! — сказал секретарь, глядя на Анку погрустневшими глазами. — Чтоб газеты читались регулярно! Под твою личную ответственность записываю это дело, Печурина…
Домой Наташа попала к полудню. Новенькие, неразношенные туфли натерли ноги, и почти всю обратную дорогу она шла босиком. Мать с красным от слез лицом встретила ее у калитки.
— Доню моя, где ж ты пропадаешь?! Отец наш, уезжает… Тебя только и дожидается.
— Повестка пришла? — ахнула Наташа и пулей влетела в хату. Петр Сергеевич сидел с тремя не знакомыми Наташе мужчинами. На столе пустая водочная бутылка и стаканы. У порога, прямо на полу, лежали котомки, среди которых Наташа приметила старый, залатанный солдатский мешок — с ним, по рассказам матери, отец пришел еще с гражданской войны.
Задохнулась Наташа, почувствовала, как мелкой дрожью затряслись коленки.
— Папа!..
Отец взял ее за голову обеими руками и неотрывно, жадно, словно запоминая, вгляделся в лицо.
— Ухожу, Наташка, — сказал как новость. — Наказывать тебе ничего не буду, ты у меня умница… За меня не беспокойтесь, живите хорошо.
— Папа, вы чаще пишите с фронта.
— Добре, доченька.
Мужчины, сидевшие на кухне, разобрали свои котомки и переминались у порога — ждали, когда Петр Сергеевич распрощается. Все четверо, видимо, очень спешили.
— Папа, берегите себя!
Во дворе злобно залаяла Жучка: кто-то стучался в калитку. Мать вышла и вернулась с письмом в руках.
— Из Москвы… — сказала отсыревшим от слез голосом, недоуменно, на вытянутой руке вглядываясь в адрес.
— Из Москвы? От кого? — удивился отец.
Это был пакет из библиотечного института. Приемная комиссия возвращала Наташины документы с приложением отпечатанной на машинке сопроводительной бумажки:
ВВИДУ ЗАПРЕЩЕНИЯ ВЪЕЗДА В МОСКВУ ПО ПРИЧИНЕ ВОЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ ПРИЕМ ИНОГОРОДНИХ ВРЕМЕННО ОТМЕНЕН.
Читать дальше