Виталий Овчаров - Дагестанское Досье

Рассказывает капитан Александр Янклович, 20-й отряд спецназа:

Упали на землю, чертыхаемся — место неудачное, открытое. Прижимают, гады, капитально, головы не поднять. Мы с Редяем работаем в паре. Рывочек — кое-как укрылись. Я за разбитым ЗИЛом, он метрах в пяти от меня — за КамАЗом. Крутится, как заяц, уворачиваясь от пуль. У меня похолодело внутри: еще немного, и достанут его волчары. Подползает Балаклеец со «Шмелем». Я ему: «Давай!» Слава — на пули ноль эмоций! — начал дома напротив крушить. И тут я снайпера упас. Нарисовался он в окне, я по нему из подствольника. Попал!

Бандиты чуть приутихли. А через минуту-две давай с новой силой по нам долбить. Я приказал Молокову с его бойцами зайти сбоку, между домами, и с Фланга прижать «духов», Остальным командую: «По моим сигналам из РПО синхронно, залпами!» Эта тактика у нас отлично отработана. Загасили несколько огневых точек. Три-четыре продолжают плотно работать, а у нас «Шмели» кончились.

Прикрываясь дымовыми шашками, собровцы и «спецы» зацепились за край села. Дело доходило до рукопашных, пускали в ход ножи, кулаки. Сам Янклович получил пулевое ранение в ногу. Но, совместными усилиями очистили юго-западную окраину. Ночевали уже в Карамахи…

С западного направления на Карамахи наступал спецназ «Руси». Бои за центральную площадь шли уже четвертый день. Четырежды «спецы» доходили до нее — и вечером отступали: никто на ночь в стреляющем селе оставаться не хотел.

Из статьи Дмитрия Белякова «Карамахи: два ракурса одного боя», журнал «Братишка»:

Не сразу, со второй попытки танкист поставил тяжелую машину вплотную к сараю напротив мечети, и радист стал запрашивать координаты какой-то цели. Наводчик спецназовцев долго не мог добиться от танкиста, понял ли он указание. Матюкаясь, прижимая истертые наушники к ушам, он трижды повторил все градусы и цифры, но, видимо, радист в танке совершенно оглох. Неожиданный, ошеломляюще громкий орудийный выстрел лопнул в нагретом до тридцати градусов воздухе, подняв столбом пыль до самой крыши разбитой снарядами постройки.

«Куда!? Не туда, мать твою! Что? Б…!!! Не слышу! Что?! Какое дерево?! Сам ты дерево, чурка, е… твою…!!!» — спецназовский наводчик, седой от пыли, с побагровевшим лицом натужно орал в микрофоны. Наконец не выдержал, сорвал к черту наушники, пнул ногой пустой пулеметный «цинк» и, свирепо сверкая глазами, побежал к танку, не обращая внимания на окрики лейтенанта. Зайдя за угол здания, спец быстро перекрестился и в три прыжка заскочил на броню. Озираясь, сержант яростно стал колотить кирпичом по крышке люка. Она с лязгом распахнулась, и кто-то, не высовывая головы, что-то замяукал наводчику в ответ. Я разобрал только несколько слов: «не слышал», «на два градуса вправо» и «сам мудак»…

Второй выстрел, видимо, был в яблочко. Наводчик, прильнув к окуляру, хрипло орал: «Есть! Навесил! Уже горит!»…

К 11 сентября разведрота 22-й бригады оседлала господствующую над местностью гору Чабан и фактически обеспечила тем самым успех спецназовцев, которые заметно продвинулись вперед. 8-й отряд взял высоту над срединной частью села Чабанмахи, а 20-й отряд овладел всей южной частью села и вышел на его восточную окраину. 17-й отряд 11 сентября штурмовал и захватил часть Чабанмахи, забравшись на самую макушку, немного не дойдя до сердца вражеской обороны, центральной мечети.

Вместе со спецназовцами на гору Чабан наступали омоновцы из Ярославля. Показали они себя не с лучшей стороны, что для омоновцев было, в общем-то, делом привычным.

Из книги Геннадия Трошева «Моя война»:

Тот сентябрьский день был отмечен не только успехами, но и доставил свои огорчения. Ожесточенное сопротивление боевиков, дождь и слякоть, затруднявшие продвижение вперед, — все это, видимо, не лучшим образом повлияло на боевой дух двух отрядов ОМОНа, которые отказались идти в бой. Я вынужден был доложить об этом В. Рушайло. Поведение омоновцев его рассердило.

— Прими все возможные меры, — попросил министр внутренних дел. — Я после с ними разберусь…

Между тем мой заместитель генерал-полковник М. Лабунец (командующий Северо-Кавказским округом ВВ) и генерал-полковник Л. Шевцов (представитель МВД РФ) сами быстро навели порядок в подчиненных подразделениях. Лабунец даже охрип от крика, а Шевцов поехал на «броне» в боевые порядки дрогнувших милиционеров, лично поднял их в атаку. Так по-русски обложил трусов, что тем действительно стало стыдно.

Как именно обкладывал Лабунец ярославских омоновцев, зафиксировыал Сергей Тютюник, оказавшийся в тот момент на КНП: