Войцех Ягельский - Башни из камня

Война Шамиля распаляла воображение и будила безумные надежды даже у революционеров и бунтарей в покоренной части Европы. В его повстанческие войска вступали участники разгромленных восстаний в Польше и Венгрии, русские революционеры, обреченные на изгнание за бунт против царя. Никогда ни до, ни после этого Кавказ так не интересовал и не волновал Европу, как во времена восстания имама Шамиля.

Силы, однако, были слишком неравны, и диспропорция росла с каждым годом длящейся уже четверть века войны. Военные пожарища разоряли страну, чеченское население уменьшилось вполовину. Сотни тысяч чеченцев бежали за границу, в Турцию и Аравию (в Турции сейчас проживает почти пять миллионов потомков кавказских беженцев). Дальнейшая борьба грозила полным уничтожением народа, да народ и сам был сыт войной по горло. Не хотели больше воевать и революционеры, обросшие жирком и из благородных борцов за благо народа превратившиеся в новых угнетателей, озабоченных только собственным обогащением.

А русские со временем научились сражаться в горах. Научились также понимать горцев. Князь Александр Барятинский, новый царский наместник на Кавказе, отказался от карательных экспедиций и ермоловской методики огня и меча. Не жег аулы, а помогал восстанавливать те, которые уходили из-под власти Шамиля, тем самым опровергая его угрозы, что даже сложивших оружие чеченцев ждет со стороны России страшная месть. Измученные горцы не видели больше повода держаться имама, правление которого вместо обещанного царства справедливости принесло им только страдания и новую диктатуру. Жизнь победила революцию.

Покинутый всеми, загнанный в аул Гуниб, окруженный со всех сторон намного превосходящей его силы армией, Шамиль сложил оружие и сдался русским.

Он начинал это восстание безрассудно, не считаясь с реальностью. Закончил войну, подсчитывая ее последствия и сгибаясь под бременем ответственности.

Он отказал себе даже в героической смерти, его последний редут не пришлось брать штурмом. Не бросился грудью на русские пушки, чтобы погибнуть и спасти бессмертную славу джигита от позора неволи. Рассудил, что если за это должны будут заплатить жизнью оставшиеся в ауле женщины, дети и старики, будет честнее положить свою славу на алтарь долга перед соплеменниками.

Сдаваясь в плен, он ожидал унижений и казни, но вышло по-другому. Вместо того, чтобы заковать Шамиля в кандалы и бросить в темницу, русские встретили его с высочайшими почестями, как достойного противника. У него даже не отобрали саблю, а царь разрешил ему отправиться в последний поход, совершая паломничество в Мекку. Он умер и был похоронен на святой земле на кладбище Райская Долина.

Милости, неожиданно посыпавшиеся на Шамиля в неволе, оказались для него худшим испытанием, чем самая страшная кара. Они будили сомнения, не позволяли спокойно сомкнуть очи. После его смерти жизнь на Кавказе потекла по старому руслу. Так же как Ермолов, Шамиль хотел перевернуть Кавказ с ног на голову, а в результате Кавказ сам его сломил.

А Кавказ продолжал бурлить. Россияне подавляли одно восстание за другим, а через несколько лет разгоралось новое. Не помогали ни кровавые пацификации чеченских сел, ни погромы, депортации и экспроприации крестьян, земли которых отдавали славянским поселенцам. Не прекращались нападения на гарнизоны и казацкие станицы, похищения российских офицеров. Сигналом к новому бунту становилась каждая из войн, которую Россия вела с Турцией.

Восстание поднял и возглавил его даже великий шейх-суфист Кунта-хаджи, который до сих пор не брал в руки оружия, выступал против имама Шамиля и заклинал чеченцев не дать себя спровоцировать на войну с русскими, ибо это стало бы их концом. «Братья, перестаньте воевать. Разве вы не видите, что нас провоцируют на войну? Они хотят нас таким способом уничтожить» — поучал Кунта-хаджи, когда Шамиль призывал чеченцев идти с ним на священную войну. «Неужели вы действительно верите, что нам помогут какие-то воображаемые турецкие султаны и английские королевы? Научитесь жить с россиянами как добрые соседи. Даже если они будут заставлять вас идти в их храмы, в церкви, — идите туда, это только стены. Важно в глубине души оставаться мусульманином. Боритесь с Россией только тогда, когда она попытается отнять у вас ваши обычаи и язык, потребует, чтобы вы отреклись от самих себя. Только тогда восстаньте, бейтесь, и лучше вам всем до одного погибнуть, чем покориться».