Войцех Ягельский - Башни из камня

На третий день чеченские и дагестанские руководители восстания собрались во взятой без боя деревушке Ансальта. После короткого совещания выбрали штаб восстания. В него вошли представители полусотни затерянных в горных ущельях аулов, которые и так жили по законам Корана, без революции и вооруженных бунтов. Из некоторых селений изгнали присланных из столицы милиционеров и чиновников. Из других те сами сбежали от нужды и безнадежности, также как учителя, врачи, агрономы.

Среди руководителей восстания — мулл, журналистов и поэтов — многие имели за собой многолетние сроки в тюрьмах и колониях в далекой Сибири. Тюрьмы и изгнание были наказанием за бесплодную, казалось бы, борьбу за свободу покоренного россиянами Кавказа и запрещенный ими ислам. Во главе повстанческого совета встал мулла Багаутдин Мохаммедов из Кизляра, тут же объявивший себя шейхом. Его визирем стал Сираджуддин Рамазанов, аварец из Гуниба. Повстанцы провозгласили создание независимой мусульманской горской республики и объявили священную войну России. Выбрали и эмира, который должен был вести их к победе. Единогласно, без слова сомнения, эмиром был избран чеченский командир, организовавший набег на дагестанские приграничные районы, а в ходе войны с россиянами снискавший такую славу, что его считали героем не только в Чечне, но и на всем Кавказе. Его звали Шамиль Басаев.

На следующий день налетели российские самолеты и сбросили на Ансальту бомбы. На Кавказе вспыхнула новая война, после которой неизбежно должна была разгореться самая большая, самая страшная из всех предыдущих.

Вертолеты тяжело, с воем отрывались от земли. Серо-зеленые, с красными звездами на бронированных боках, они боролись со свежим, прозрачным утренним воздухом, как пловец, который отчаянно пытается удержаться на воде.

Из расположенного на высоком холме Ботлиха издалека было видно, как они летят по ущелью над речкой с низко опушенными вниз носами как будто рассматривают себя в потоке или пытаются разглядеть что-то 12 среди валунов. И только у подножья горы, где ущелье поворачивало, чтобы обогнуть высокий уступ с прилепившимся к его склону городком, вертолеты взмывали вверх от реки. Внезапно, как будто в последний момент замечали скалу, о которую могли разбиться.

Громко взвывая от усилий, взбирались все выше и выше, постепенно выбираясь из теснины, и, поднявшись до уровня ботлихской площади, повисали, наконец, неподвижно над городом. Там выравнивали строй, как будто совещаясь, чтобы через минуту хищно атаковать гору, образующую противоположную стену ущелья. Местные называли гору Ослиным Ухом. На ее склонах, на соседней Лысой Горе, и в расположенном между ними селе Тандо укрывались пришедшие из Чечни партизаны, пытавшиеся поднять в спокойном Ботлихе вооруженное восстание.

В первый день они подошли к самой границе и меткими выстрелами уничтожили несколько российских вертолетов на посадочной площадке, вырубленной в скалах ниже города. Однако им не удалось поднять местных аварцев на борьбу. Мало того, здешние горцы не только не подчинились пришельцам, но выступили против них. Жители аула Годоберди, вооруженные старыми охотничьими ружьями на волков и медведей, первыми не впустили партизан в свое селение, а потом отражали атаки, сбрасывая на нападающих каменные лавины. Встретив неожиданный отпор, партизаны окопались в горных схронах, в пещерах и лесах, покрывающих склоны гор. Разделившись на группы по несколько человек, они отстаивали только уже занятые высоты, перевалы и аулы. Ожидали подкрепления и приказов из Чечни.

Днем, когда российские самолеты и вертолеты сбрасывали на них бомбы и ракеты, партизаны укрывались в безопасных пещерах. Выходили, когда после налетов наступала глухая тишина, а россияне отправляли в горы пехоту. С верхушек голых скал партизаны стреляли по карабкающимся вверх солдатам, как по мишеням в городском тире.

После провала нескольких кровопролитных попыток штурма, россияне сменили тактику. Теперь только изредка были слышны автоматные выстрелы, которыми партизаны встречали подлетающие вертолеты. Еще реже случались бои на горных склонах. Войну с партизанами вели тяжелые, бронированные вертолеты, которые весь день, с раннего, прохладного утра до позднего, теплого вечера, терзали партизанские укрытия и разрушали занятые ими деревни. Систематически, день за днем, дом за домом.

Горы вокруг Ботлиха гудели далекими, глухими взрывами. Белые столбы дыма, вздымающиеся над серыми скалами и зеленым лесом, отмечали места, куда попадали бомбы и ракеты. Когда налеты учащались, сизый дым как туман затягивал склоны и вершины гор. Бомбардировки прекращались только в обеденное время, в полдень, когда больше всего всем докучала жара.