Иван Золотарь - Записки десантника. Повесть

- Каким же образом?

- В Колодищах Антошечкин достал мне велосипед, и с букетом цветов я направилась в Минск прямо по шоссе. Перед самым въездом в город лопнула камера. Что тут делать? Вдруг около меня остановилась легковая машина. Я глянула, и сердце захолонуло - в машине сидел офицер в форме гестапо. Не выходя из машины, он спросил меня на ломаном русском языке, не нужна ли мне помощь. Я ответила ему по-немецки, что, если он будет настолько любезен и попросит шофера помочь мне заклеить камеру, я подарю ему свой букет цветов. Он улыбнулся и приказал шоферу помочь моей беде. А когда камера была исправлена, офицер неожиданно предложил подвезти меня в Минск на своей легковой машине. Как я ни старалась отделаться от него, он был настойчив.

- Не бойтесь, ваш велосипед мы привяжем к машине так, что он будет цел и невредим, а в городе, где скажете, там и остановимся, - сказал он мне.

Волей-неволей пришлось согласиться. И вот сижу я рядом с ним в машине, а у самой душа в пятках. Но мой кавалер оказался, как это ни странно, вежливым человеком. Он высадил меня на Советской улице, взял с меня слово, что я обязательно встречусь с ним вечером у театра, и, простившись, поехал своей дорогой. Ну, на свидание с ним я, конечно, не пошла, а обратно выбиралась из Минска уже без посторонней помощи.

«Странный гестаповец», - подумал я. Но после своего похода в Борисов я уже знал, что бывают и еще более непонятные вещи, поэтому никаких вопросов Наде не задавал.

- Ну, а теперь рассказывайте, по существу дела, - попросил я, когда мы вошли в штабной шалаш, где уже был Лопатин.

- Связь с Мазаник установлена по-настоящему. Она согласилась уничтожить Кубе. Только попросила меня передать нашему командованию, что ей потребуется некоторое время для того, чтобы как следует подготовиться к этому делу. Кроме того, она спрашивает, заберем ли мы ее к себе в отряд вместе с сестрой Валентиной и ее детьми.

- Ну, это само собой разумеется, - пообещал Лопатин, - так вы ей и скажите в следующий раз. Кстати, узнайте хорошенько, в какой помощи нуждаются сестры Мазаник.

Надя вскоре ушла, а мы долго еще обсуждали трудную операцию по уничтожению Кубе.

- Похоже на то, что директиву Павла Антоновича мы выполним, - сказал в заключение Лопатин.

Уверенность в успехе этого дела была у нас в тот момент полной. Не знали мы тогда, да и не могли знать, что происходило в эти дни в резиденции Кубе. А события развивались совсем не так, как нам хотелось.

Лена проводила Надю до ворот и некоторое время смотрела вслед удалявшейся в сторону площади Свободы стройной фигурке партизанской разведчицы.

«Смело шагает, - подумала она, - ни за что не скажешь, что это партизанка. А что, если все это провокация гестапо?».

Лена отогнала от себя эту мысль и, постояв еще немного, вернулась в комнату.

Ночь она провела в тревоге. Утром шла на работу с замирающим сердцем. Но ни в тот, ни в следующие дни не произошло ничего такого, что подтвердило бы ее опасения. Никто из окружения Кубе ничего, видимо, не знал о ее связи с партизанкой. «Значит, Надя действительно партизанская разведчица, а не гестаповка», - успокоилась Лена.

И когда Надя пришла к ней в следующий раз, Лена уже безбоязненно начала советоваться с разведчицей, как лучше выполнить задание.

- Ты понимаешь, Надя, в чем трудность, - объяснила она. - Кубе страшно осторожен. В свою спальню, например, он, кроме Аниты и личной горничной - особо доверенной немки, - никого не пускает. У двери спальни круглые сутки стоят дежурные офицеры СД. А положить мину в другом месте рискованно - взрыв может произойти в отсутствие Кубе, да еще, глядишь, убьет кого-нибудь из прислуги.

Надя пообещала Лене посоветоваться с нами. На этом они расстались.

Со слов Нади, мы узнали также, что пронести мину в дом Кубе не менее трудно, чем в его спальню. На улице у калитки всегда стоит часовой, рядом с ним дежурный офицер СД, который лично проверяет всех входящих во двор Кубе, а когда проходит прислуга, требует от часового, чтобы тот обыскивал прислугу на его глазах.

Как же быть? Долго мы с Рудаком ломали над этим головы и, наконец, решили рекомендовать Лене стараться своей добросовестной работой как можно полнее войти в доверие семьи Кубе, притупить этим бдительность охраны и уж потом приступить к осуществлению намеченной цели. Другого мы ничего придумать не могли.

Лена стала действовать по нашему совету, и вскоре ей удалось добиться не только благосклонного отношения к себе со стороны Аниты, но и заслужить несколько похвал за усердие от самого Кубе.