Иван Золотарь - Записки десантника. Повесть

Не долго думая, зарядили орудие и навели на видневшуюся неподалеку эсэсовскую казарму. На всякий случай отошли от танка, и Борис дернул за привязанный к замку шнур электропровода. Раздался выстрел. Снаряд угодил под окно казармы, и через минуту из нее выскочили перепуганные эсэсовцы, забегали по площадке. Зарядили еще. Второй снаряд разорвался рядом с казармой. Неизвестно, как долго бы еще стреляли будущие партизаны, - снарядов было много. Пыл самозванных артиллеристов охладили пулеметные очереди со стороны казармы…

В течение месяца группа распространяла по городу сводки Совинформбюро. И вдруг удар - арестованы и расстреляны радист группы Ковалев и патриотка Шершнева. Юные подпольщики растерялись. Но тут снова вмешался Аникушин. Он собрал молодежь на явочной квартире и связал ее с директором Борисовского стеклозавода Лазовским.

Обращаясь к ребятам, Лазовский сказал:

- Нам известно, что у вас в землянке хранится двадцать ящиков с гранатами. Их надо перебросить в город. Я выделю вам заводскую подводу, вы погрузите в нее ящики, сверху наложите дров и привезете все это ко мне на завод.

Гранаты были доставлены, и Аникушин дал ребятам новое задание: разведать подходы к захваченному гитлеровцами складу взрывчатки.

И вот ночью Борис, Николай и Артур - тут они впервые выступили втроем - подползли к хранилищу, через окно проникли в дом и вынесли в обшей сложности более десяти килограммов взрывчатки.

Фашисты распространили по городу и окрестным селам слухи о взятии Москвы. Аникушин написал по этому поводу сатирический плакат с изображением огромного кукиша. Плакат ночью был укреплен на одном из городских зданий рядом с портретом Гитлера, да так удачно, что кукиш был направлен под самый нос фюреру. Плакат все утро висел на людном месте и ободрил многих борисовчан. Аникушин дает задание Николаю нарисовать побольше таких же плакатов и с помощью товарищей расклеить их по всему городу вместе с очередными сводками Совинформбюро. Удалось и это.

Гестаповцы в ярости охотятся за теми, кто был замечен у сводок и плакатов. Тогда молодые патриоты меняют тактику: распространяют листовки по дворам, забрасывают их за проволоку в лагерь военнопленных, разносят по окрестным деревням. Тут Николай надеялся встретиться с партизанами. Вот что он записал по этому поводу в тетрадь:

«Распространив сводки среди колхозников в селе Корсаковичи и в деревне Лисино, я пошел в Паликовский лес. Ноги проваливались в ледяную болотную воду, покрытую толстым слоем выпавшего за эти дни снега, брюки до колен обледенели и превратились в звенящие трубы. Весь день проблуждал я по лесу, выходил на озеро, устал, проголодался, но так никого из партизан и не встретил. С наступлением сумерек я направился в село Боровляны к своему дяде Копытку. Сутки пробыл у него и распространил несколько рукописных листовок. А на рассвете следующего дня в село приехали гитлеровцы. Они установили в центре села репродуктор и начали громко передавать последнюю новость: «Москва взята немецкими войсками». Но колхозники уже знали, что это вранье».

Закончив чтение записей за 1941 год, беру следующую тетрадь, датированную 1942 годом. Вот наиболее примечательные из нее строки:

« 13 апреля . Ухожу к партизанам. Причина: каратели схватили в селе Корсаковичи моего двоюродного брата Костю. В последний раз мы были у него с Борисом, распространяли сводки. Кто-то донес. Сейчас Костя сидит в борисовской тюрьме. Уверен, что он не выдержит, выдаст. Я его знаю, трусоват. Лазовский согласился, что в городе нам оставаться опасно. Он сказал: «Через день-два мы направляем в партизанский отряд Большакова группу военнопленных. С ними уйдете и вы».

17 апреля . Вернулись. Трое суток проблуждали по болотам в поисках партизан. Сначала ехали на грузовой машине (машину угнал с электростанции шофер из военнопленных), а когда бензин кончился, машину сожгли и пошли пешком. В лесу заблудились; начали, голодать, чуть не попали в руки карателей. Военнопленные решили пробиваться на восток, к линии фронта, а мы втроем - обратно в Борисов.

18 апреля . Через Лазовского узнали, что Костя хотя и не выдал нас, но поступил в полицию и, как самый последний подлец и малодушный трус, согласился работать у фашистских карателей. Ну подожди же, продажная шкура!

20 апреля . Дела плохи. Гитлеровцы дознались, что на машине, угнанной с электростанции, ехал в кабине рядом с шофером Борис. Медлить нельзя…