Александр Пономарёв - За Нас. За Вас. За Северный Кавказ

Сергей отвинтил крышечку фляжки и сделал пару глотков. Тёплая вода, неприятно защипала горло, и возникло такое впечатление, будто глотнул подогретого подсолнечного масла. «Да, — подумал Сергей, — восток-дело тонкое. Прав был товарищ Сухов».

Сергей закрыл глаза, уставшие от постоянного прищуривания, и воспоминания старой чёрно-белой кинолентой понеслись перед его глазами…

Липецк. Железнодорожный вокзал. Отряд уезжает в свою первую командировку на первую чеченскую войну.

Воспоминания возникали отрывками, потому что это было очень давно. В какой-то чужой жизни. Как будто всё это было не с ним.

Полный перрон людей: кто-то уезжает, кто-то руководит, кто-то пришёл проводить. Кругом обнимались, целовались, пели песни, плясали, плакали. Пожилые женщины украдкой смахивали слезинки платком, «молодухи» кричали навзрыд. В кругу людей отплясывала пьяная в слюни девушка. Вокруг звенели стаканы, наливаемые под полой. Бойцы одним махом опрокидывали их и косились по сторонам, как бы командир не увидел.

Сам командир стоял в сторонке и внимательно наблюдал. Его жена и дочка были рядом с ним. Но слушал он их и разговаривал с ними рассеяно, в пол уха. Дочка, ещё совсем маленькая, прижималась к нему и хныкала, только потому, что плачет мама. В последствии он категорически запретит своим провожать его, перенеся все сцены прощания домой. Здесь он должен руководить людьми, а ему рвут душу и сердце.

Капитан милиции Аркадий Атаманов всего месяц назад был назначен командиром отряда милиции особого назначения. Капитан — невеликое звание, полковничья должность подразумевала под собой другую кандидатуру. Но грянула первая чеченская и кандидаты отпали сами собой. И остался только он, умеющий, когда надо «построить» личный состав, а когда надо и по голове погладить.

— Принимай отряд, Аркадий Иванович, — сказало ему высокое милицейское начальство, — опыт работы, опять же образование, засучай рукава!

Безусловно «харизмой» капитан Атаманов обладал. Это признавали все, после того, как он проявил себя, тогда ещё начальник штаба отряда, в командировке на путче в Москве. Прежний начальник УВД активно поддержал ГКЧП и быстренько отправил Липецкий ОМОН на помощь к путчистам. Но закончилось всё лопаньем мыльного пузыря. Омоновцы вернулись домой без потерь и потом два месяца отписывались в прокуратуре: зачем попали в Москву, и какие задачи там выполняли.

Фактурность от природы и многолетние занятия боксом придавали капитану внешность былинного богатыря. За умение дать сдачи обидчику за ним закрепилось прозвище — удар копытом. Пусть кое — кто из злопыхателей называл его за глаза «Урфин Джус» и его деревянные солдаты, он просто не обращал на это внимания.

А вот насчёт образования… Оно у капитана было не юридическое, год назад он закончил заочно филфак МГУ.

И вот теперь командир оглядывал своё неуправляемое войско. Не мог он прогнать всех этих людей с перрона. Отряд уезжает на войну, и вернуться ли все его воины назад известно одному Богу.

Но всё когда-то кончается. Закончилось и прощание на перроне вокзала.

Паровоз, дымя трубой, увозил липецких парней в неизвестность. Вагон был специальным, в каждом тамбуре был выставлен круглосуточный пост.

В Моздоке их уже ждали. Отряд был рассажен на три «Урала» и колонна запылила в сторону столицы мятежной республики — Грозного. Въезжая в город со стороны Черноречья, ребята в кузове кутались в полы камуфляжа, ёжась от колючего ветра. Звуки дальнего боя неприятно били по нервам, а сам Грозный негостеприимно смотрел на людей пустыми глазницами выбитых окон, как будто оправдывая соё имя.

Липецкому ОМОНу досталась тяжёлая работа: охрана ГУОШ — группы управления оперативных штабов. ГУОШ ежедневно и еженощно обстреливался боевиками и ребята, выставленные в круглосуточные караулы, не смыкали глаз.

Командировка подходила к концу, когда Сергей со своей сменой готовился к очередному заступлению на пост. Старшим поста был прапорщик милиции Иван Татаринов, прошедший Афган. Вместе с Сергеем, кроме Ивана, на пост заступали ещё двое бойцов: сержанты Игорь Лопатин и Андрей Ивакин.

Поначалу Сергей боялся обстрелов и кланялся каждой пуле. Но, глядя с какими спокойствием и невозмутимостью реагирует на это Иван, он успокаивался и нёс службу в соответствии со сложившейся обстановкой.

Младший лейтенант Шамаев, старший предыдущей смены, подслеповато щуря, красные от бессонницы глаза, показывал пальцем на полуразрушенное здание напротив, новой группе, спустившейся в блиндаж.