Андрей Ефремов - Кавказ в воде

— У нас такое тоже рассказывали.

— А со мной случай был. Рассказать?

— Валяй.

— В прошлом году в горах на бандитскую засаду нарвались. Перестрелка жёсткая была. В самый разгар боя вроде кто-то назойливо меня за плечо дёргает. Оглянулся — никого. Опять дёргаёт, оглянулся… а за спиной — скала… От большого камня вижу — пуля летит, прямо в голову летит! Да, именно пуля, моя пуля. Облачко пыли и мелких камушков от трещинки медленно так клубятся, рассеиваются, и пулю чётко вижу, как в замедленной киносъёмке. Если бы не обернулся, она бы мне ровненько в затылок угодила, а так рядом с виском прошла!

С этого вечера Владислав стал полностью «своим среди чужих»: Влада приняли в коллектив, где со временем обрёл много хороших друзей. Работать приходилось везде: в горах, в городах, в степи…

По степи протекает спокойная и тихая узенькая речка, местами её берега живописно обрамляют заросли кустарника и конопли. В этих зарослях в дневное время суток прячутся от жары и парящих в чистом знойном небе орлов тощие зайцы и жирные фазаны. Осторожно, бдительно озираясь по сторонам, подходят на водопой драные лисы и шакалы. Во времена оно, говорят, в огромных количествах здесь водились и сайгаки. Но это было давно.

Есть обрамлённые высоким камышом озёра. Иной раз зеркальная гладь воды покрывается весёленькой искристой рябью — это проплыла черепаха, или какая другая водоплавающая птица, которая, нарушив скучную тишину, шумно села на воду, отчего прибитой волной от бережка может отбиться запутавшаяся в камышах дохлая змея…

При порывах ветра поднимается густая пыль, случайный странник начинает прикрывать ладонью рот и нос, но когда клубы пыли унесутся сухим ветром в другое место, под ногами у отважного путешественника пыли ничуть меньше не становится.

После обильных и долгих грозовых дождей, степные грунтовые дороги превращаются в грязевое месиво, и, в итоге, становятся совершенно непривлекательными для поездки на автотранспорте. Но какая же благодать после ливня! Дышится легко, свободно…

Множество изрезанных водными каналами-арыками сельхозугодий: редкие пашни, частые бахчи, небольшие рисовые чеки… При посевах яровых или озимых двадцать процентов зерна, как правило, списывается на поклёв птиц — оттого и фазаны, надо полагать, такие жирные, упитанные. Для того чтобы эти наглые птицы не портили государственной отчётности по планам заготовок, местные ногайцы с приезжими якутами периодически их отстреливают, чем, вне всяких сомнений, вносят ощутимую лепту в развитие сельского хозяйства республики. К великому сожалению, вредных фазанов от этого меньше не становится: зерно непременно продолжает бесследно исчезать.

Чу! А это кто!?.. Какие-то вооружённые до зубов люди, у которых рисунок одежды полностью сливается с зеленью кустов, навострив самодельные рыболовные удочки как загипнотизированные, не отрывая глаз, наблюдают за недвижными поплавками… Значит, здесь, в степи, есть и блокпосты, в которых водятся вечно голодные российские военные, а в речке — мелкая рыба, богатая фосфором и другими, хорошо усвояемыми молодыми растущими организмами, полезными питательными веществами — она превосходно дополняет скудный рацион питания. Можно было бы порыбачить и с помощью гранаты, но мудрые и осторожные воины не желают привлекать к себе внимания: всюду, как волки, рыщут банды сепаратистов. К слову сказать: волки и шакалы — неотъемлемая часть животного мира ногайской степи. Как ни странно, с бандитами они в этом чудном ареале прекрасно уживаются, друг друга не трогают. Под рыбаков могут косить и коварные члены бандформирований, решивших устроить где-нибудь под мостом засаду.

Говорят, в этих чудных местах существуют и дикие кабаны — но длительными наблюдениями их присутствия не замечено. Возможно, и были когда-то, до войны, но спугнутые великим шумом, мигрировали в горы, где их успешно используют бандгруппы в качестве одноразовых сапёров: разбрасывая на своих тропах пищу с незначительными добавками взрывчатых веществ, приучают их находить мины, установленные неизвестно кем и против кого.

Если внимательно присмотреться, вода имеет еле заметный желтоватый оттенок, вероятно по этой причине в 1937 году этот молодой посёлок в Шелковском районе Чечни наблюдательные люди так и назвали — Сары-Су — не то жёлтая вода, не то жёлтый песок. Не исключено что название было дано и по аналогии с той самой мифической белой птицей, из мочи которой и произошли моря, озёра и реки. Сейчас этой водой пользуются для орошения сельхозугодий, но это мало чем помогает государственным посевам: в результате интенсивного и необдуманного выпаса скота пески наступают, степь вымирает… Это сколько ж было скота, чтобы всё вытоптать!?