Александр Пересвет: Воин Донбасса

Но сейчас решили, что через три минуты после завершения первой серии, когда укры начнут оживать, ударит второй ствол. С той же серией. А потом, через ту же паузу, — третий. В третьей стороне. Поиграем с противником. Пусть он побздит, не понимая, чего ждать дальше. Полежит тихонько под укрытием.

А наши за это время успеют просочиться через самый опасный участок. Идти им потом далеко, аж до Лисичанска и Северодонецка — будут там дела в аэропорту. Главное — чтобы о них у противника и представления не было. Это была просьба тех, кому лишний раз не отказывают. Коллеги, тоже разведка, только из МГБ. Что-то надо ребятам добыть, чего ни агентура, ни сочувствующие гражданские исполнить не в состоянии. Надо ребятам дойти и вернуться. Потому и поставлена задача сделать всё возможное, чтобы их выход не засекли.

А пункт захода на этот маршрут здесь не слишком удобный. Ну да ничего не поделаешь. У 28-го блокпоста нейтралка слишком широкая. Пока преодолеешь — точно попалишься.

С другой стороны, когда кумекали в штабе, решили, что здесь зато пройти поудобнее будет — «зелёнкой» обочь Муратово и обходя Боровское, где у укров тоже рубеж оборудован. Через Северской Донец только переправиться — не самое приятное занятие зимой. Ну, не привыкать.

Взрывы легли достаточно разбросанно. Беда всех миномётов. Или ветерок свою лепту внёс. Тем не менее три или четыре заряда легли точно — на самом блокпосту или близко возле. Будем надеяться, обдрищутся укры. Под минами редко хватает хладнокровия оценивать, куда прилетело и куда летит. Тем более что опытные миномётчики работают с такой скоростью, что могут выпустить крайнюю мину, когда первая ещё в воздухе.

Алексей понаблюдал через прицел, что там делается у противника. Нет шевеления особого не видно. Вжимаются ребята в пол и стены. А группа наша должна уже пойти!

Тишина. Но не в эфире. Из второй рации, настроенной на укровскую частоту, слышатся взволнованные голоса. Проблемами радиоскрытности укры в такие минуты редко заморачиваются. Лупят в эфир все свои страхи и догадки. А кто-то свыше их успокаивает: наблюдайте, дескать, может, это просто беспокоящий огонь.

Ага, беспокоящий! Почти над головою повис новый свист. Вторая труба ударила с другого азимута. Возле блок-поста опять заморгали вспышки разрывов. И снова пауза.

Наверняка укровские корректировщики сейчас голову ломают над тем, где находится истинная «сепарская» позиция. Куда бить в ответку?

Оживлённый обмен мнениями в эфире.

Третья серия. Буханье, тишина. На этот раз долгая. Сейчас укры должны вылезти, оглядеться. По неведомо как установившемуся обычаю считается, что длинная пауза означает прекращение обстрела — миномётная команда сейчас усилено драпает, чтобы не накрыло ответным огнём.

Но тут будет сюрприз. С прежних позиций снялись, это правда. Но сдвинулись не назад, а вперёд-вбок, где вот-вот снова развернутся. Как раз к тому времени, когда противник решится размять косточки и оглядеться, что же происходит снаружи блокпоста. Вот у него глазки-то раскроются!

Алексей Кравченко, позывной Буран, был родом местный, из Алчевска. Именно по роду. Отец родился там. И дед. И правдед.

А мать была из Брянска.

Впрочем, сам Алексей родился под Воронежем, где тогда служил молодой лейтенант-ракетчик войск ПВО Александр Кравченко. Правда, мест тех совсем не помнил, ибо в полуторалетнем возрасте был вывезен родителями в Луганск, куда перевели отца по службе. Почему перевели, отец не говорил. Но что-то такое хитрое, видать, было им сотворено, раз получилось перевестись из 108 зрп практически к родному дому, в знаменитый когда-то 317 зенитно-ракетный полк 9-й дивизии ПВО «Гавань» из состава 8-й особой армии ПВО. Ибо ставший родным детским воспоминанием для Алексея военный городок — если так можно назвать громадную площадку под все многообразные подразделения полка противовоздушной обороны — располагался максимум в часе езды от родового гнезда отца. Меньше сорока километров от Алчевска до Александровска, неподалёку от которого и стояла часть.

Впрочем, почему стояла? Стоит и посейчас. В июне 2014 года ополченцы её взяли без единого выстрела, солдат и офицеров распустили по домам. Понятное дело, что никаких прежних дивизионов с С-200 (и два — с С-75) там давно не было. И вообще остался лишь отдельный радиотехнический батальон, который в советские времена должен был выдавать информацию 317-му полку.

Оставался батальон, если смотреть из нынешних дней…