Олег Татарченков: Сунг

На «свежем воздухе», в горах, есть что-то от пресловутой поговорки про баню и равенство. Здесь царит дух товарищества и здесь другие авторитеты и ценности.

— Почему зря? — для начала я решил прикинуться «чайником».

— Почему? — несколько даже удивленно переспросил Рукосуев, — Да потому! Развел тут формалистику!

Голос подполковника загустел.

— Этот парень, что он видел в жизни? Его после училища сразу сюда! Ему баб иметь, по театрам ходить а он сидит в норе, корректирует огонь артиллерии, командует урюками, моется раз в месяц и видит одно и то же «кино «Горы»! Его морально поддержать надо! И ты, как старший товарищ, должен был сделать это. Не я — а ты! Поскольку я ему в отцы гожусь, а ты — в старшие братья…

Я хмыкнул.

— Ты еще смеешься?!

— Ну, положим, насчет театра вы преувеличили. Не наблюдается среди господ молодых офицеров желания приобщаться к вечным ценностям искусства…

— А ты не паясничай! — прикрикнул Рукосуев, — То-то и оно, что у вас только одно на уме: бабы и водка!

— С бабами здесь проблема, — я вздохнул, — Сами же только что говорили…

— Не перебивай, когда с тобой старшие по званию разговаривают!

«Давно бы так, а то развел тут антимонию…»

— Товарищ подполковник! Вы высказываете мне свое неудовольствие за мое справедливое требование к несению службы? За требование, входящее в мои служебные обязанности?

Это было произнесено совершенно другим тоном. Казенным, жестким и отточенно — вежливым. Панибратские разговоры закончились, коли, не найдя аргументов, старший по званию решил поставить меня как пацана по струнке. Посмотрим…

Подполковник остановился, словно натолкнулся на невидимое препятствие. Всем корпусом повернулся и внимательно всмотрелся мне в глаза с тяжким недоумением.

«Вот, значит, ты какой…» — прочитал я в его взгляде.

«Такой!» — я тоже остановился, поправил на плече автомат и расправил плечи.

Рукосуев с минуту смотрел мне в глаза.

Я выдержал его тяжелый давящий взгляд: выбор сделан, отступать некуда и отношения перешли в формальное русло. А формально я прав, делая замечание нерадивому офицеру. Заступаясь за него, комендант переступил должностные полномочия. Теперь мы будем только на «вы»…

Однако вопреки словам самооправдания, звучащим в моей душе, где-то в ее глубине ворочался противный червячок сомнения и нехороших предчувствий:

«Опять не сдержал свою натуру! Зря я так с ним. Надо было прикинуться виноватым… Покаяться. Теперь у меня с подполковником будут проблемы».

Припомнились рассказы офицеров моего нового отдела.

«— Ну, ты, Сашка, влип! — старлей Ростовцев хлопнул меня по плечу с таким видом, словно сообщил радостное известие. — Там комендачом Рукосуев. Зверюга! Ты, главное, не обольщайся насчет его интеллигентности. Действительно, дядька начитанный, библиотеку собирает, может на разные культурные темы побздеть. И даже проявляет некий демократизм к подчиненным. Но! Гребет всех под себя. Комендатура хвостом подмахивает — это само собой. Но и офицеры на заставах пикнуть не моги. Как он сказал, так и будет. Дело, конечно, он туго знает, но любит, чтоб все под ним были. В общем, самодержец: хочу — люблю, хочу — головы рублю…»

…Подполковник еще раз окинул меня с ног до головы презрительным взглядом и отвернулся. Вот и поговорили…

До «точки» дошли в полном молчании.

Впереди склоне показались вытоптанные солдатскими сапогами грязно-серые брустверы опорного пункта «Сунг». Над ними вились дымки землянок. Рукосуев подозвал к себе сержанта, сопровождавшего нас от Шахт.

— Сынок, — произнес он, — двигай к выносному посту и предупреди начальника, что мы поднимемся сначала вон на ту горушку, отметка «16–04». А потом уже зайдем к нему. Пускай даст команду своим архаровцам — еще обстреляют за милу душу…

Сержант откозырял и побежал туда, змеятся траншеи «стопаря» «Сунг».

Перед выходом с Шахт лейтенант с незапоминающейся фамилией отправил его вместе с нами то ли для сопровождения, то ли для охраны. И то и другое мне кажется глупым.

В случае нападения факт, что у тебя в группе на один ствол больше, особой роли не сыграет. Поскольку у «духи» здесь любят бродить большими толпами, и ты себе только продлишь агонию. Что же касается сопровождения, то это не менее бессмысленно — подполковник Рукосуев дорогу знает.

Самое же дерьмовое в этой ситуации, на мой взгляд, заключается в том, что мы будем возвращаться в Ослиный Хвост другой дорогой, и сержанту придется пилить обратно к своей «точке» в полном одиночестве. А в горах в одиночку не ходят. Прогнулся, называется, лейтенантик…