Олег Татарченков - Сунг

— Мы еще живы, Рус, — усмехнулся я, — И тебе рано изображать перевозчика в царство мертвых.

— Тогда будем говорить о деле, чтобы в нем не оказаться, — перешел к прозе жизни Давлятов, — «Духи» к переправе готовятся. Вот что, Саня, я дам проводника из своей группы. Ты со своими людьми и «языком» пойдешь в сторону восемнадцатой заставы. По прямой до нее километров пять. А так, вдоль берега, все двадцать будет. К утру дойдете. Карту помнишь?

— Точно так.

— Ну, не потеряетесь.

— …На всякий случай, — продолжил он, — если с проводником что случится, говорю тебе: переходить будете напротив Трехглавой вершины — там брод. Далее: про полевого командира Нурулло слышал? Так это он…

Руслан показал на скорчившегося на камнях неподвижного пленного.

— Ни хрена себе! — не удержался я от восхищенного возгласа, — Как же вам удалось самого Нурулло поймать?

— Уметь надо… Но не о том речь. «Духа» ты должен доставить командованию любой ценой. Понимаешь, не мертвого, а живого! В тухлом виде он не стоит жизней моих пацанов, что на том берегу полегли. Да и ваших погранцов, которые на Сунге воевали. Вбей себе это в башку и не вздумай умирать. Пацаны на том свете тебя найдут и все припомнят.

— Хватит меня за советскую власть агитировать, заканчивай свой сеанс психотерапии, — прервал я Давлятова, — Ты лучше мне скажи, сам-то что делать будешь?

— «Духов» здесь держать.

— Охренел?!

— Молчи. Спецназ не умирает. Подержим их немного и вглубь Афгана уйдем. Не дрейфь, вывернемся, мы эти места знаем хорошо. Главное, нужно вам хвост обрубить, иначе не уйдете: перед нами отряд Нурулло и он костьми ляжет, чтобы вытащить своего командира… На вот, держи.

— Это еще что? — моя рука провисла под тяжестью «эрдешки», протянутой майором.

— Золото. Тридцать килограммов. Чего удивляешься? Думаешь, просто так бы ночью Нурулло сорвался с места? Мы эту операцию полгода готовили. Даже его старателям золотоносный район подсказали, чтобы он клюнул и из своей берлоги вылез. Как дикобраз был, шайтан, сидел в своей норе и дальше, чем на километр, без своего отряда не отъезжал.

— Боялся?

— Осторожничал. У этих ребят врагов хватает по обе стороны границы… А теперь познакомься с проводником… Мухаммеддин! — обратился Руслан в сторону своих бойцов, расположившихся на камнях неподалеку.

Я удивился: имя у моего будущего проводника было явно афганское.

— Ты что, мне «духа» в «Сусанины» даешь? — просил майора.

— Ну, «дух» — не «дух»… — ответил он и взял за плечо подошедшего к нам бородатого парня в национальной афганской одежде, поверх которой была наброшены военная пакистанская куртка, — Знакомься, старший лейтенант, это — Мухаммеддин. Так звали его в прошлой жизни, которая закончилась пол — суток назад. Сейчас его зовут Николай. Так, как его мать назвала при рождении. Ему на родину попасть нужно не меньше твоего, а может, и больше. Он на ней десять лет не был…

— Ты чего, из пленных, что ли? — спросил я Николая, до сего момента молча слушавшего Давлятова. — Еще с Афганской войны?

На лице парня, густо заросшего бородой, не читалось никаких чувств. После моего вопроса он раздвинул губы и нехотя ответил с легким таджикским акцентом:

— Было дело…

— Кончай расспросы, Саня, — остановил меня Руслан, — Он наш человек, и этим все сказано.

— Это для тебя «наш человек», — бросил я, — А для меня… Ты мне «духа» бывшего в проводники даешь. И при этом приказываешь не спрашивать, кто он такой и чем он дышит. Нелогично как-то мыслишь, майор!

Николай — Мухаммеддин громко засопел и перебросил автомат с одного плеча на другое.

— Погоди, — остановил его Давлятов, — Не горячись, парень. То, что ты нам помог — здорово. Но ты должен привыкнуть отвечать на эти вопросы. Их тебе будут задавать регулярно. Я ведь тебя предупреждал?

Бывший солдат «сороковой» армии кивнул.

— Слышь, Саня, — легонько схватил меня за локоть майор, — Давай-ка отойдем в сторонку. Я тебе объясню кой — чего…

Мы отошли на десяток шагов от Николая и спецназовцев, слушавших наш диалог с явным неодобрением.

— Старлей, — обратился ко мне Руслан, по-прежнему не выпуская рукав моей куртки. Это мне не нравилось, но освободиться от «дружественно — насильственного» жеста я пока не спешил, — Я понимаю, твое ведомство всегда ловило шпионов. И на этой теме у вас всех слегка подтекает «крыша».

…Погоди, выслушай меня! — повысил он голос, увидев, что я собираюсь возразить, — Не обижайся, я понимаю: каждый ест свой хлеб. Но этот парень — мой агент, он работает на нашу контору уже больше пяти лет. Еще с тех пор, когда наши были в Афгане. И Нурулло не сидел бы сейчас на этих камнях, если бы Колька не помог нам. Думаешь, ему было легко? В свое время Нур спас его от расстрела! Но то, что он русский, Коля не забыл. Понял? Не оскорбляй его подозрением. Он наш человек — ГРУ. Мы его никому не отдадим.