Владимир Осипенко - Привилегия десанта

— Так уже эшелоны с модулями из Германии вышли!

— Это ваши проблемы!

Крик, ругань, визг… Кто-то из молодых вякнул, мол, где нам жить. Спустили полкана так, что пришлось защищать. Тон задаёт бывший начальник полиотдела бригады. Два его сына служат у меня, но уже оба с квартирами. И так складно дуэтом с женой парируют мои доводы, что горох об стену. Смотрю, руку тянет бывший начальник штаба бригады. Ну, думаю, этот-то поддержит. Не угадал.

— Не волнуйтесь, — говорит, — никакого строительства не будет. Их площадка находится в непосредственной близости от склада боеприпасов, а в этой зоне строительство запрещено.

Сказал и с видом гробовщика, забившего последний гвоздь в своё изделие, чуть ли не под аплодисменты сел на место. Помог, молодец, спасибо — подумал я. Особенно зацепило его — «ИХ»! Давно ли, блин, носил такие же погоны и с мясом вырывал на жилищной комиссии ключи от своей квартиры!!! Но, что там говорят бойцы про чужое горе? Правильно… Некоторые начали вставать и потянулись к выходу. Нельзя было допустить, чтобы последнее слово осталось за ним.

— Товарищи, довожу сухой остаток! Строительство будет и начнётся не позже, чем через месяц! Все законы и меры безопасности нами соблюдены. Две недели по любой заявке от владельцев построек выделяю на трое суток автомобиль и пять солдат. Отсутствие заявок понимаю, как нежелание переносить и согласие на снос. До свидания.

Как до свидания? Все развернулись к сцене, мы будем жаловаться, мы вас по судам затаскаем, только посмейте близко к огороду или сарайке подойти… Тут же образовались кучки из наиболее активных. Галдят, машут руками, что-то записывают. Когда сошёл со сцены и пошёл к выходу, услышал о себе много чего нового. Мальчишка, салага и сопляк — было самое мягкое и безобидное. Всё в спину. Я слышал и не такое, но от русских людей, от ленинградцев, от ветеранов — это было больно.

Две недели прошли. Ни единой заявки. В городке действует негласный комитет сопротивления. Два командующих из Москвы и округа ежедневно требуют доложить о состоянии площадки для строительства. Пришли первые эшелоны с модулями, разгрузили в парке. Начальник строительства только что не рыдает в кабинете. Строительная техника сосредоточена на подступах. Дальнейшее промедление грозило блестящим провалом идеи строительства и закрытия этой темы для гарнизона на долгие годы. Собрал офицеров и прапорщиков, довёл решение, поставил задачи. Снос «шанхая» планировался, как войсковая операция. Со всеми мерами обеспечения. Наступило утро коттеджной битвы… Поднял весь гарнизон. От соседей толку мало, но здесь важен моральный фактор, хоть три человека, но с нами. Вывел полпарка автомобилей и посадил в каждый по пять человек. Агитаторы, ведут разъяснительную работу, как на ярмарке предлагают услуги по перевозке. А в это время из парка к «шанхаю» медленно движется огромный «Чебоксарец», взятый в каре разведчиками. Встречает мрачно галдящая разношёрстная толпа. Вперёд выдвигают ветеранов-фронтовиков. Трактор тарахтит, народ шумит, кое-кто срывается на истерику. Тракторист не выдерживает, выскакивает из кабины и убегает. Толпа празднует победу. Ура, свист, улюлюканье!!! Поднимается в кабину офицер-разведчик и трактор трогается. Крик, гвалт, лязг, визг!

— Солдат старушку обижает…

— Он её страхует, чтобы, не дай бог, под гусеницы не попала…

— Не смей трогать бабушку руками…

— Отойдите сами…

— А-а-а-а, руки выкручивают…

— Спокойно, я только вас за руку поддерживаю…

— Фашисты!!!

Наконец трактор достиг забора, опустил скребок и повалил забор. На перерез бульдозеру бросается хозяин:

— Стойте!!! Давайте машину и солдат. Я согласен!

— Вот — машина, вот — старший, командуйте!

— И мне!

— Мне тоже!

Всё! Лёд тронулся. Потихоньку из толпы по одному, по два все бросились разбирать машины. Толпа моментально рассосалась. Осталось несколько растерянных ветеранов.

— Вы, почему машины не берёте?

— А нам ни к чему. У нас здесь участков нет…

— Так что же вы?..

— Мы с народом, мы за справедливость…

А я, значит, против народа и за несправедливость. Одни получили квартиры, обжились, имеют дачные участки, гаражи и хотят ещё под окнами огород с курятником. Остальные должны ждать второго пришествия и лет 50 спать спокойно на газетке в углу казармы, потому как в трёхзначной очереди на жильё им и их детям ничего не светит. Проглотил я эту пилюлю и пошёл смотреть, как завертелась работа. Те, кто полчаса назад надрывали глотки, разобрали машины и зашуршали на своих участках. Привели тракториста и вместе с трактором отправили в парк. Воздушно-десантная бригада погрузилась в двухмесячное рабство, а я переквалифицировался в прораба. Никто за три дня не уложился, помогал всем до разумных и не совсем пределов, замордовал бойцов и технику, но площадки через две недели очистили и запустили строителей.