Фриц Вёсс - Вечно жить захотели, собаки?

— Во время боя нам даже в голову не приходило, что мы в течение целого дня, почти до наступления темноты, сдерживали русское наступление на нашем участке! Но что же будет теперь? — спрашивает высокий, еще сравнительно молодой подполковник напряженно и встревожено. Виссе чувствует, что и остальные румынские офицеры вопросительно смотрят на него.

— Я немедленно свяжусь по радио с господином подполковником Мангезиусом и попрошу его оставить пока роту здесь, в вашем распоряжении!

— А самоходно-артиллерийские установки, господин обер-лейтенант?

— Я попрошу также подполковника Нессельбарта об этом, потому что, если вы сможете этими силами защищать позиции до утра, положение станет для нас более благоприятным. Назавтра дивизии обещаны тяжелый дивизион зениток и некоторое количество противотанковых орудий.

Господин генерал Пфеффер из 297-й пехотной дивизии обещал, что поможет нам. На рассвете он отправит мощную боевую группу для атаки на уже дважды за сегодняшний день утраченную высоту 108. Высота 98, севернее Червленой, в результате нашей операции по деблокированию теперь тоже в наших руках, поскольку русские ушли.

Южнее Червленой майор Мораро со своим саперным батальоном все еще держит свой участок, хотя он отрезан и слева, и справа. Завтра утром 29-я моторизованная пехотная дивизия, которая находится в тылу для нашей поддержки, перейдет в наступление и восстановит связь. Но в широком и глубоком месте прорыва, где стоял полк Попеску, теперь располагается только ваш артдивизион, господин подполковник!

— Артдивизион, неплохо сказано! Но батарея — было бы точнее! — подполковник машет рукой. — Если рота и самоходки останутся здесь, то я надеюсь удержать позицию до утра. Правда, русские именно ночью приведут мощные силы и бросят в прорыв. Если же они почувствуют, что у нас их ждет сильное сопротивление, то до завтрашнего, утра они не станут осуществлять решительной и мощной атаки! Я вот еще что хотел спросить, господин обер-лейтенант, у вас большие потери?

— Насколько я мог пока установить, нет! — Виссе вопросительно смотрит на румынских командиров взводов.

Капитан и лейтенант докладывают, что у них нет ни одного погибшего, даже раненого.

— Вот это я называю удачной операцией! Позвольте еще раз поздравить вас, господин обер-лейтенант!

— Это просто невероятное везение, господин подполковник!

Радиостанция артдивизиона не в порядке. Подполковник просит Виссе остаться в дивизионе до тех пор, пока неполадки будут устранены и радиосвязь налажена.

Он полагает, что Виссе скорее удастся уговорить подполковника Мангезиуса и подполковника Нессельбарта оставить подкрепление на ночь у артиллеристов.

— Останьтесь еще немного с нами, господин обер-лейтенант! Я приглашаю вас на моем командном пункте выпить с нами бутылку вина!

В тоне румынского подполковника сквозит благодарность, человеческая симпатия и желание еще немного задержать освободителя — на случай, если русские неожиданно вернутся и снова начнут атаку.

Командиры боевых групп рады приглашению, и Виссе соглашается.

— Хорошо, но тогда дайте вашим людям пока отдохнуть! Им это необходимо: кто знает, какие испытания ждут их завтра!

— У нас здесь достаточно бункеров, где тепло! — говорит подполковник.

— Треть солдат, по возможности добровольцы, должны, однако, остаться на наблюдательных постах! — решает Виссе.

Они сидят в бункере подполковника за бутылкой крымского вина, когда румынский часовой докладывает о прибытии двух немецких офицеров.

Высокий офицер в сером кожаном пальто с меховым воротником и в мятой пилотке вынужден в дверях наклонить голову, чтобы пройти. Он еще молод, у него красиво очерченное, доброжелательное, спокойное лицо.

— Капитан Кюне! — представляется он. В его глазах, в уголках губ не исчезает сдержанная улыбка. Он кланяется, как хорошо воспитанный мальчик. И тем не менее вид у него уверенный: ощущается легкое, презрительное спокойствие в любой ситуации.

Одно его появление избавляет румынских офицеров от тревоги перед грядущим и придает всем уверенности.

— На рассвете мы будем штурмовать высоту 108! — капитан Кюне произносит это так спокойно, что у каждого возникает впечатление, что здесь первоклассный специалист говорит о деле, которое ему вполне по плечу.

— Какое у вас положение? — спрашивает Виссе долговязого капитана из 297-й пехотной дивизии. Тот пожимает плечами.