Фриц Вёсс - Вечно жить захотели, собаки?

— Ни света и ни звука, пожалуйста, даже не шептать, господин капитан, — говорит Иван, осторожно постоянно нащупывая телефонный кабель и проверяя, в порядке ли он, шагает впереди.

Виссе и Кремер, как и Иван, надели теплые русские валенки, подошвы которых не скользят и под которыми не скрипит снег.

Перед ними несколько раз слышен пулемет «Максим». Справа ожесточенными очередями огня отвечает другой, новый тип оружия, который позволяет давать до 400 выстрелов в минуту.

Там, где открытая местность простреливается русскими снайперами, Иван показывает, что нужно пригнуться. Вдруг они слышат разговор. Возможно, это посты, сменяющие друг друга, или болтливые разносчики еды, многих из которых уже подстрелили только потому, что они слишком громко болтали.

У подножия возвышенности, на которую они поднялись, из свободного поля выходит узкая, протоптанная в снегу тропинка, которая вьется между грудами развалин и воронок и спускается в сторону Волги. Словно серебряная лента в лунном свете между тенями холмов и руин вьется замерзшая река.

Виссе останавливается на секунду и снова чувствует, что бесконечная заснеженная Россия притягивает к себе тысячей нитей, которые идут к самому сердцу и которые уже никогда не оборвутся.

Рядом с тропинкой, в толстом кабеле, протянулись десятки телефонных линий, которые расходятся и заканчиваются где-то на командном пункте или боевом форпосте. Часто граната разрывает до пятнадцати линий, и латать их — дело очень тонкое и опасное.

Иван прижимается к стене дома и показывает Виссе и Кремеру отойти в укрытие. Они прислушиваются. Как громко стучит сердце! Вдруг они слышат шаги. Должно быть, идут несколько человек. Вот уже на дороге появились три тени. Они останавливаются на минуту, прижимаются к огромному бетонному обломку. Слышен щелчок предохранителей.

Виссе и Кремер тоже снимают свое оружие с предохранителей. Никто здесь, встретив кого-либо, не знает, враг перед ним или друг.

— Пароль! — шипит Иван.

— Вечерняя звезда! — тихо раздается в ответ.

Все вздыхают с облегчением. Это разносчики еды. В то время, как они по очереди, низко пригнувшись, идут один за другим, капитан спрашивает Ивана:

— А если бы это были русские, которые знают наш пароль?

— Я по звуку предохранителей слышать, что немецкие карабины!

— А если бы у русских были немецкие карабины? Иван скалит зубы в неслышном смехе:

— Ну и что, мы все равно быть в укрытии и готов к стрельбу!

Один из разносчиков еды спотыкается о камень. Они вздрагивают, останавливаются и прислушиваются, и лишь потом отправляются дальше. В пустой арке ворот стоит группа немецкой пехоты. Молча они протягивают свои миски разносчикам еды, получают суп, берут по куску хлеба, поворачиваются кругом и снова уходят в темноту, из который вышли.

Все происходит настолько тихо и бесшумно, что на мгновение Виссе кажется, что это были призраки павших солдат, которые еще бродят по развалинам, предательски брошенные в беде, павшие бессмысленной жертвой, чтобы получить свой нищенский рацион от проклятой судьбой армии.

Иван ведет их по широкой улице, на которой некоторые дома рухнули в середине и усеяны развалинами. Справа и слева угрожающе поднимаются стены, из пустых зияющих глазниц-окон которых падает лунный свет.

Иван сворачивает перед развалинами влево, преодолевая несколько ям в бетоне, и Виссе слышит тихий крик, на который Иван отвечает и ведет Виссе за руку, который, в свою очередь, ведет за руку Кремера, вниз по разбитым ступенькам подвальной лестницы. Через одеяло, висящее перед входом, мерцает свет.

В углу расположен дымоход небольшой, круглой, раскаленной докрасна печи. Перед печью лежит растрепанный матрац, который, очевидно, постепенно тлеет и отвратительно воняет. Вокруг ящика из-под боеприпасов, на котором горит керосиновая коптилка, на ящиках из-под патронов сидят четверо солдат и играют в скат. Именно в тот момент, когда Виссе видит этих трех солдат и вахмистра батальона связи Куновски, которого он знает только по имени, из щели в стене с гулким звуком выбивается столб дыма из печи. Густой дым заполняет влажный подвал, и вниз опускаются крупные хлопья сажи.

Виссе хлопает Куновски по плечу.

— Если вы ничего не имеете против, то я ваш новый командир батареи! Прежде чем вы объявите новую игру, мы могли бы пожать друг другу лапы!

Поднимаясь с ящика, Куновски встает, и, продолжая держать свои карты в руке, с ухмылкой докладывает: