Михель Гавен - Месть Танатоса

— Сочту за честь, мой фюрер, — Скорцени щелкнул каблуками, приветствуя вождя.

— Поздравляю, — Алик Науйокс подошел к Отто и пожал ему руку. — Здорово ты это организовал. Представляю, какие сейчас лица у англосаксов, — потом, наклонившись, добавил: — Ей дали телеграмму. Она прилетит в Берлин сегодня вечером.

Генерал-фельдмаршал Роммель вызвал Маренн на свой командный пункт прямо из траншей первого эшелона, где она руководила эвакуацией раненых. Вот уже несколько часов не стихал артиллерийский обстрел германских позиций англо-американской артиллерией.

Маренн прибежала запыленная, с испачканным пороховой гарью лицом и растрепанными волосами. На шее у нее висел автомат, сбоку болталась санитарная сумка. Даже тень от маскировочной сетки, натянутой над командным пунктом, не скрадывала темных пятен усталости на ее лице.

Роммель молча протянул ей только что полученную телеграмму из Берлина, подписанную Шелленбергом: в ней фрау Сэтерлэнд приказывали незамедлительно вернуться в столицу. Поспешность немного удивила Маренн — ведь согласно приказу она должна была пробыть в Северной Африке еще несколько дней. Были намечены операции, необходимо провести инспекцию госпиталей первой линии… Но не подчиниться распоряжению она не могла.

Утром следующего дня, попрощавшись с Роммелем, она взошла на борт предоставленного фельдмаршалом самолета, который взял курс на Германию. В самолете кроме Маренн и ее медперсонала находились тридцать тяжело раненных солдат и офицеров, в том числе и капитан Ульрих Диц.

Полет проходил неспокойно. Истребители сопровождения, охранявшие транспортный самолет, неоднократно вступали в стычки с самолетами противника. Пули скрежетали по обшивке машины, сухо трещали пулеметные очереди. Однажды самолет опасно накренился после сильного удара, но чудом летчику удалось удержать и выровнять его. До Берлина добрались,отделавшись легкими повреждениями.

На аэродроме их встречали присланные по просьбе Маренн санитарные машины. Распределив раненых и поручив их заботам своих помощников, Маренн сразу же отправилась на Беркаерштрассе доложить о прибытии.

Но Шелленберга на месте не оказалось. Отсутствовал и его личный адъютант Ральф фон Фелькерзам. В канцелярии бригадефюрера ей не передали никаких приказаний.

Недоумевая, Маренн направилась в свой кабинет и оттуда позвонила Науйоксу. Дежурный офицер ответил, что штандартенфюрер уехал из своей резиденции еще с обеда. Маренн уже сожалела, что приехала на Беркаерштрассе. По-видимому, никакой срочности здесь не предвиделось. Тогда с чем связана телеграмма Роммелю?

В любом случае, лучше бы она сразу отправилась домой и приняла ванну. Сейчас придется ехать к де Кринису — надо узнать, как идут дела в клинике. Маренн посмотрела на часы — Джилл, должно быть, уже закончила смену. Но все же набрала номер Бюро переводов. К ее удивлению, ей ответил голос дочери.

— Джилл Колер. Слушаю Вас.

— Как, ты еще на службе? — удивленно спросила ее Маренн. — Разве твоя смена не кончилась?

— Ой, мамочка, ты! — радостно воскликнула Джилл. — Как хорошо, что ты вернулась раньше!

— У тебя все в порядке? Почему ты задерживаешься? Срочная работа?

— Да. Принесли от бригадефюрера. Ты же знаешь, с английским все приносят мне.

— Бригадефюрер сам великолепно говорит по-английски, — заметила Маренн, — зачем ему переводы? Впрочем, ты права, — тут же поправилась она. — Приказы бригадефюрера не обсуждаются. Дома все в порядке?

— Конечно.

— Ты регулярно обедала?

— Да так…

— Понятно: один раз в три дня, — недовольно проговорила Маренн. — Ладно. Я сейчас поеду в Шарите. Надеюсь, что ненадолго. А потом — сразу домой. Ты долго собираешься работать? Я могла бы заехать за тобой, — предложила дочери. — Я так устала.

— Я чуть не забыла, мамочка, — вдруг спохватилась Джилл, — мне несколько раз звонила фрау Ирма и просила тебе передать, чтобы ты обязательно, как только появишься в Берлине, заехала в отель «Кайзерхоф». Она будет ждать тебя там.

— Когда? Сегодня? — Маренн показалось, что она ослышалась.

— Сегодня. Я тоже удивилась, — продолжала Джилл. — Ведь ты должна была вернуться через несколько дней. Может быть, она что-то спутала?

— Хорошо, я позвоню ей. Интересно, что там у них случилось? Это все так некстати, — пожаловалась дочери. — Я просто засыпаю на ходу.

— Не знаю, мама, — сочувственно откликнулась Джилл. — Фрау Ирма мне ничего не сказала.