Григорий Пятков - Роковая шутка

Как раз в это время к нам поступило небольшое пополнение молодых офицеров, только что закончивших училище. Пацанва, конечно. И был у нас в части старший лейтенант Заморин: этого хлебом не корми, а только дай ему какую-нибудь шутку выкинуть. Вот он и подговорил одного из вновь прибивших — младшего лейтенанта Заруду — разыграть Казенникова. Сделать это было легко, так как все мы знали, где живет Вера и многие другие подробности.

А вот, как-то раз брился лейтенант, а перед ним, как обычно, карточка Веры стояла.

Подходит Заруда, берет это фото и так естественно восклицает:

— Ба! Верунчик! Вот это встреча, так встреча!

— А ты откуда ее зияешь? — насторожился Казенников.

— Еще бы не знать! Когда я учился в военном училище, нас на целую неделю привозили на роботу в Камышлов. Там и познакомились. Я с ней несколько вечеров провел. Ласковая такая девчонка…

Как он только сказал про вечера, лейтенант сразу побледнел, руки у него задрожали.

— А не врешь случайно? — выдавил он сквозь зубы, каким-то чужим, хриплым голосом.

Видя такое, Заруда хотел было пойти на попятную, но старший лейтенант Заморин со стороны продолжал подбадривать: давай, мол, жми дальше, видишь, как здорово получается, и тот, правда, уже не так уверенно, но продолжал:

— А что мне врать…

Не успели мы глазом моргнуть, как схватил лейтенант карточку своей Веры и пошел кромсать на мелкие кусочки. Мы все к нему, кричим, руками машем:

— Стой! Погоди же, что ты делаешь! Шутка это! Ты что, не знаешь нашего Заморина?

А он и слушать не хочет. Выхватывает из вещмешка ее письма и тоже давай рвать.

Видим: дело дрянь. Заморин с младшим лейтенантом куда-то улизнули. Находим их. Клянутся перед Казенниковым, что все это шутка.

Казенников и слушать не хочет. Так хлопнул дверью, что, думали, рухнет крыша землянки. И шинель даже не прихватил с собой. Время клонилось к вечеру, похолодало, морозец уже схватил ледком лужицы.

— Ничего, пусть проветрится, поостынет. Переборщили, конечно, малость с этой шуткой-то, — оказал кто-то из офицеров успокаивающе.

Тут как раз зашел к нам в землянку механик-водитель из экипажа Казенникова, чернобровый украинец, старшина Василь Бойко.

— Та вин до танка пишол, — сообщил нам старшина, встретивший по дороге своего командира.

Мы этому не удивились, потому что каждый из нас частенько наведывался к своей машине. Хотя мы и ютились в землянках, а дом-то наш по-прежнему оставался в танке, и всякая мелочишка там хранилось. Танки наши стояли за бугром, в густом, уже по-весеннему побуревшем березнячке, чтоб врагу глаза не мозолили.

Мы сидели вокруг печурки, дымили самокрутками, вели какой-то разговор и уже не думали о Казенникове, как вдруг взревел мотор танка. И тут еще нам было невдомек, на что решился лейтенант. И только когда его танк на полном ходу выскочил из-за пригорка и, миновав землянки, пошел в сторону болотца, за которым виднелись немецкие траншеи, мы забеспокоились. Что с ним случилось? Куда он и зачем? Каждому из нас было известно, что через болотную топь нет хода.

— Э-эх, сам погибнет и машину угробит, — кто-то с сожалением вздохнул позади меня.

Все повыскакивали из землянок — и танкисты, и пехота. Прибежал командир нашего батальона майор Пахомов, руками машет, кричит: «Кто приказал? Назад!». Но не тут-то было — танк уже на болоте.

Помнится, я даже глаза опустил, чтобы не видеть, как захлебнется машина, болотной грязью. И остальные все притихли, ждут трагического конца.

Но случилось невероятное. Или судьбой ему было так уготовлено, или случайно попал на какие-то твердые болотные кочки, только, к всеобщему удивлению, танк выскочил на тот берег и пошел утюжить вражеские траншеи.

Какой был переполох среди немцев — и представить трудно! Вместо того чтобы стрелять по танку, они бросились прятаться от него. Земля там была мягкая, болотная. Как крутанет Казенников машиной, пропашет траками — так от траншей и землянок и тех, кто в них спрятался — одно воспоминание.

Но, в конце концов, немцы опамятовались, начали бить по танку из пушек, гранатами забрасывать. Только все неудачно, словно танк Казенникова был заговоренным. А вернее, от спешки все это у них, от нервного состояния.

Бесконечно продолжаться такое не могло — загорелся танк Казенникова; горит ярким пламенем, а все продолжает утюжить траншеи противника.

Тут уж наше командование не выдержало. Мы начали бить по врагу из пушек и пулеметов. Автоматчики с криком «Ура!» полезли форсировать болото.