Лео Кесслер - Стальные когти

— Шульце! — громко закричал фон Доденбург.

Сутенер резко обернулся, точно от выстрела. Его рука, которой он энергично жестикулировал, описывая достоинства своих подопечных, так и застыла в воздухе. Над его правым глазом белел свежий глубокий шрам, но никаких сомнений не возникало: это был обершарфюрер Шульце собственной персоной.

Гамбуржец уставился на Куно и пробормотал:

— О, тысяча чертей! Это же сам фон Доденбург!

Шварц удалился наверх с проституткой по прозвищу Вера. Шульце сделал добрый глоток красного вина и, облизав неожиданно вмиг пересохшие губы, приступил к своему рассказу.

— Все случилось следующим образом… Кстати, позвольте поздравить вас с очередным повышением!

— Давай, Шульце, валяй, не заговаривай мне зубы, — угрожающе оборвал его фон Доденбург. — Ближе к теме.

— Ну, в общем, мы вытащили вас тогда из горящего «тигра». У вас на голове была сильная рана. Как только мы доставили вас в полевой госпиталь, врачи решили, что нам тоже нужно подлечиться. Ведь и меня, и Хартманна тоже серьезно ранило. Тогда для ускорения дела я вручил медикам пару золотых монеток. И нас всех троих отправили в главный военный госпиталь во Львов.

— Так вот, значит, где я пришел наконец в сознание, — сказал фон Доденбург. Наверху отчаянно скрипели пружины кровати, на которой занимались любовью Шварц с Верой. — Но тебя рядом не оказалось. Не оказалось там и Хартманна.

— Верно, господин офицер, нас там не было. Дело в том, что мы решили, что сумеем быстрее вылечиться — а значит, и быстрее вернуться в родной батальон, — если нам окажут медицинскую помощь дома, в рейхе. Вы же сами знаете, насколько выше уровень медицинского обслуживания в Германии… Мы прибыли в Мюнхен и решили там, что будет еще лучше, если мы двинемся куда-то южнее. Знакомый доктор из военного госпиталя «Швабинг» сказал, что для выздоровления нам потребуется чистый горный воздух Австрии. Если мы будем дышать им, то очень скоро вернемся в батальон. И направил нас в госпиталь в Бад-Ишль [48] Курортное местечко в Верхней Австрии. — Прим. ред. . Там мы лечились и гуляли и однажды, гуляя, поняли, что заблудились. Выяснилось, что мы ненароком перешли границу и оказались на земле этих макаронников. Конечно, мы хотели вернуться немедленно. Но потом подумали, что если проведем в Италии денек или два, то это никому не повредит. Я всегда слышал, что Италия — это страна великой культуры. Сюда ведь не раз наведывался Шиллер, верно? — Он вопросительно посмотрел на фон Доденбурга.

— Гёте, — поправил его Куно.

— В общем, я знал, что это был кто-то из наших великих писателей и поэтов. И мы решили, что то, что оказалось так хорошо для них, должно было подойти и нам.

Яростное скрипение кровати над их головами прекратилось, но с потолка все еще продолжали сыпаться мельчайшие частицы побелки.

— Продолжай, Шульце. Каким же образом ваше культурное путешествие в Италию в конечном счете сделало тебя сутенером? — Он ткнул пальцем в потолок.

— Виной всему Хартманн, господин офицер. Этот ублюдок, если вы позволите мне так его называть. Ему вдруг захотелось посмотреть на лодки в Генуе.

— Ты имеешь в виду, что вы двое вздумали дезертировать, уплыв из Италии!

—Я бы не стал делать столь жесткие заявления, господин офицер. Скорее речь могла идти о том, чтобы съездить для лечения в Испанию… на какое-то время. Для ускорения процесса восстановления здоровья, естественно! Все, о чем мы думали, — это о том, чтобы как можно скорее поправиться и возвратиться в родной батальон, господин фон Доденбург! Или по крайней мере это было то, к чему всегда стремился лично я… С Хартманном, конечно, дело обстояло иначе.

— Что ты имеешь в виду?

Шульце коснулся глубокого свежего шрама у себя на лбу.

— В тот вечер, когда мы познакомились с одним испанским судовладельцем, этот ублюдок Хартманн незаметно исподтишка ударил меня по голове. Я пролежал без сознания целых двенадцать часов. Когда я очнулся, то обнаружил, что он исчез. И все мои золотые монетки тоже исчезли вместе с ним.

— Но почему же ты не сообщил об этом происшествии в ближайшее подразделение фельджандармерии? — жестко спросил фон Доденбург.

— Мне было стыдно заявлять об этом, господин офицер. — Шульце повесил голову. — Ведь я же только тем и занимался, что старался как можно быстрее вылечиться, чтобы поскорее вернуться в свою родную часть. А в результате я не только не вылечился, но и получил свежую травму — и оказался никому вообще не нужен.