Джеймс Макговерн - Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936-1945

Эти обстоятельства увеличивали шансы Бормана успешно скрываться в некоторых странах, терпимых к нацистским беженцам. А слухи и сообщения утверждали, что он не погиб в Берлине, но оставался в живых еще в 1952 году.

В январе 1952 года бывший итальянский партизанский лидер Луиджи Сильвестри сообщил журналистам, что видел 10 мая 1945 года Бормана в итальянском городе Больцано. Борман выходил в это время из большого черного «Мерседес-Бенца», чтобы войти в Доминиканский монастырь, служивший штаб-квартирой итальянского Красного Креста. Он позиционировал себя как лидер гуманитарной немецкой организации, занимавшейся обменом немецких и итальянских военнопленных. Больцано располагался на солнечной южной стороне Альп, как раз напротив той части Тироля, где в мае 1945 года жила фрау Герда Борман, после того как она оставила Берхтесгаден.

Через месяц после заявления Сильвестри бывший чиновник нацистского министерства вооружений и военного производства Эберхард Штерн увидел монаха в францисканском монастыре Сан-Антонио в Риме и признал в нем Бормана. Фотография «брата Мартини», который был поразительно похож на Бормана, широко публиковалась в мировой прессе. Однако монастырь Сан-Антонио отрицал, что он когда-либо укрывал Бормана, а «брат Мартини» оказался францисканским монахом, отцом Ромуальди Антонуцци.

17 февраля 1917 года появилось другое сообщение о том, что Борман выжил. Оно исходило от западноберлинского торговца зерном, бывшего штурмбаннфюрера (майора) СС Иоахима Тибуртиуса. В качестве штабного офицера дивизии СС «Нордланд» Тибуртиус возглавлял группу из примерно четырехсот человек, пытавшихся 1 мая 1945 года спастись из имперской канцелярии. Он видел, как Борман бежал рядом с танком, когда тот взорвался на Видендаммерском мосту. Но взрыв не убил секретаря фюрера, по словам Тибуртиуса, который видел Бормана вскоре после этого около отеля «Атлас» на дальней стороне моста. Он был одет в штатском.

— Мы шли вместе к зданию театра Шифбауэрдамм и Альбрехштрассе, — утверждал Тибуртиус. — Затем я потерял его из виду. Но у него было столько же шансов спастись, сколько и у меня.

За два дня до заявления бывшего майора СС настораживающее событие укрепило веру в возможность бегства Бормана из Берлина. 15 февраля 1953 года верховный комиссар британской зоны в Западной Германии объявил об аресте в Гамбурге и Дюссельдорфе семи человек. Они подозревались в заговоре с целью ликвидации федеральной республики и установления нацистского режима.

Англичане утверждали, что конфисковали четыре тонны материалов, которые обеспечат доказательствами обвинение этой семерки в измене родине и заговоре. Послужной список этих лиц действительно вызывал тревогу. Среди семерки были Карл Кауфман, некогда гаулейтер Гамбурга; доктор Густав Шеель, гаулейтер Зальцбурга, а также доктор Генрих Газельмейер, бывший руководитель Лиги нацистских студентов, эксперт по «расовой науке» и стерилизации непригодных лиц.

Главарем заговора англичане назвали доктора Вернера Наумана. Выяснилось, что после бегства из Берлина в ночь 1 мая 1945 года Науман работал в Шварцвальде и во Франкфурте-на-Майне в течение пяти лет простым рабочим, не обнаруженный американскими оккупационными властями. Затем он уехал в британскую зону и подрядился в Руре работать в экспортно-импортной фирме, владельцем которой был его бывший коллега по министерству пропаганды. Все еще оставаясь нераскрытым, Науман сколотил группу заговорщиков из бывших гаулейтеров, офицеров СС и чиновников нацистского режима. Их очевидной целью было наладить связи между подпольными ячейками нацистов за рубежом и захватить контроль в респектабельных западногерманских правых партиях, таких как «Свободные демократы», посредством проникновения в них. Англичане считали Наумана источником наиболее серьезной неонацистской угрозы ФРГ, которая находилась в стадии становления.

Федеративная Республика Германия (Западная Германия) была близка к обретению полного суверенитета от оккупационных держав. Поэтому в марте 1953 года британский верховный комиссар удовлетворил просьбу канцлера Конрада Аденауэра передать Федеративной Республике ответственность за расследование и дальнейшее судебное разбирательство по делу доктора Наумана и его сообщников. Затем западногерманские власти освободили семерку арестантов, решив, что реальные доказательства серьезного нацистского заговора отсутствуют. Самого доктора Наумана наказали только тем, что пожизненно запретили ему заниматься политической деятельностью.