Георгий Свиридов - Черное солнце Афганистана

Александр, как и его боевые товарищи, жил возбужденно, с тревожным восторгом в сердце. Они были чем-то похожие на древних охотников, забравшихся далеко, в незнакомые пределы чужой природы. В свои молодые лейтенантские годы он еще не познал глубины всех ценностей жизни, и потому ему была неизвестна трусость, которая всегда порождалась жалостью потерять свое живое тело. Из детства и юности он сразу вышел на войну, не пережив радости от созерцания неимоверного мира, который его окружал. Он был неизвестен еще самому себе и потому еще не имел в своей душе тех цепей, которые привязывали бы его внутреннее внимание к своей личности. Поэтому он жил открыто одной общей жизнью со своими однополчанами, природой и историей своей страны. Был доволен своим красивым именем, подаренным родителями, и короткой звонкой фамилией, доставшейся ему по наследству.

А время отмеряло последние спокойные утренние часы начала праздничного дня. Да и спокойными их можно было назвать с большой натяжкой, поскольку к незатихающему возбуждению, ставшему привычным со своими постоянными тревогами и вылетами на боевые операции, прибавилось желанное состояния приятной радости ожидаемого торжества праздника. Пусть далеко от своего дома, от родины, среди незнакомой природы и незнакомого народа, но праздник есть праздник, и отмечать его русский человек привык со всей широтой души.

Праздничный февральский день, зимний по нашему календарю, в Джелалабаде выдался ясным и по-летнему жарким. Здесь на юге Афганистана зима и весна почти неотличимы друг от друга, поскольку нет заметного перехода времен года, и они своей дневной теплотою похожи на наше российское лето. Повсюду роскошное буйство зелени, которая не ведает холодного дыхания все морозящей зимы. Места красивые, курортные. Долины Кунара, как Швейцария, только с жарким климатом, сухие афганские субтропики. Повсюду растут пальмы, упругие листья которых поблескивают зеркальной гладью, кустистые бананы, стройные, как отборные гвардейцы, высокие эвкалипты, а в садах за глинобитными оградами зреют абрикосы, хурма, апельсины, груши, мандарины, гранаты, айва и прочая южная экзотика. Берега реки заросли травой, в топких низинах и над ручьями тянутся вверх камыши высотою в два человеческих роста — царство диких уток и летучих мышей. Река бурно пенится на отрогах и каменных выступах, несмотря на жару, хранит в себе холод горных ледников, и по утрам над стремительным потоком стелется белесый молочный туман.

Солнце начало припекать с утра.

Весь летно-технический состав эскадрильи размещался в просторных темных полуподвальных комнатах массивного здания аэропорта, потеснив немного афганцев. Их эскадрилья, состоящая из шести стареньких Миг-17, подаренных советским правительством в знак дружбы между нашими странами еще в незапамятные времена, тоже базировалась на Джелалабадском аэродроме. Командовал эскадрильей высокий черноусый майор Махмуд, как он представился нашим пилотам.

Вечером, в первый же день прибытия, как и положено, офицеры отметили «новоселье». Пригласили для знакомства и майора Махмуда, с эскадрильей которого предстояло сотрудничать и совершать боевые операции. За рюмкой крепкого русского «чая» он охотно рассказал, что учился летать в летно-методическом центре подготовки летного состава в городе Фрунзе, столице Киргизии, что тамошние горы похожи на афганские, что ему очень понравилось пребывание в Советском Союзе. Еще майор доверительно признавался, что у него там даже закрутилась страстная любовь с голубоглазой блондинкой, которая была официанткой в офицерской столовой, что ее, эту блондинку, привезти сюда в Афганистан ему, к большому огорчению сердца, не удалось, несмотря на все попытки, ибо нарушать законы шариата ни он, ни кто иной из правоверных мусульман не может. Но он о ней часто думает и постоянно тоскует.

Однако боевого сотрудничества с афганской эскадрильей налаживать так и не пришлось. Эта эскадрилья практически не летала. За все время совместного базирования на джелалабадском аэродроме летчики майора Махмуда поднимались в воздух всего три раза, да и то, как было очевидно, скорее для поддержания уровня своей летной подготовки, чем для выполнения конкретного боевого задания. Да и сбрасывали они бомбы не по конкретно намеченным целям, а приблизительно — по склонам гор в районе целей. Опытным глазом было видно, что пилоты они не ахти какие, да и воевать против своих соотечественников у них особого желания не чувствовалось. По этому командование нашей эскадрильи при планировании боевых действий крылатое подразделение майора Махмуда в расчет не брало, поскольку польза от них была нулевая. А через полтора месяца после нашего прилета и совместного базирования, афганская эскадрилья и вовсе улетела на базу в Кандагар.