Юрий Владимиров - В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945

Примерно к обеденному времени мы добрались до тюрьмы. Полицай пообещал, что нам сразу дадут горячий обед, однако без хлеба.

Режим пребывания в тюрьме в дневное время был более или менее либеральным: разрешалось свободно ходить по территории, заходить в некоторые камеры. Утром обитатели сами выносили парашу. Полицай доставлял в камеры свежую воду из водопроводного крана, работавшего в одной из секций корпуса. Он же с помощником привозил на тележке питание.

Раненых калек среди пленных я не видел. При мне основная масса пленных была доставлена из Крыма, и в частности из-под Севастополя. Небольшими группами их периодически привозили и из других мест, а потом отправляли на запад, главным образом в Германию.

В тюрьме находились также гражданские лица – попавшие в руки немцев разведчики, подпольщики, хозяйственники. Были и обычные преступники. Там же содержали евреев и политработников Красной армии. В отличие от обычных военнопленных для них установили очень строгие условия содержания в тюрьме. Пленный командный состав был отделен от рядовых бойцов, ефрейторов, сержантов и старшин. Однако те из командиров, кто обладал здоровьем, позволяющим выполнять не очень тяжелые работы, скрывали свое командирское (а тем более комиссарское) военное звание, предпочитая ходить в рядовых.

В тюремной администрации работали главным образом украинские и русские полицаи, к которым следовало обращаться «пан» или «господин». Однако высшим начальством в тюрьме были немцы. В основном распоряжались в ней военные чиновники соответствующего ведомства, а также неявно – офицеры СД – службы безопасности. Наружную охрану тюрьмы осуществляли также немцы, но еще на постах стояли многие из бывших советских людей.

Обустроившись в камере, я хотел было найти того медицинского работника, которому отдал свой немецко-русский словарь, но быстро раздумал делать это, так как совсем не помнил, как он выглядит, а его фамилию и имя в свое время не узнал. Так что с окончательной утратой словаря пришлось смириться.

В один из первых дней пребывания в тюрьме я проходил мимо большого четырехэтажного тюремного корпуса и остановился из-за того, что из его подвального помещения услышал через зарешеченное окно разговор на языке, во многом напоминавшем немецкий. Это помещение было заполнено несчастными евреями, обреченными на смерть, о чем они, по-видимому, знали. Среди них несколько стариков смиренно молились Богу. Я не смог спокойно смотреть на них и впервые за долгое время заплакал.

Как-то утром я увидел, что несколько групп пленных, одетых в шинели и с вещевыми мешками за спиной, в сопровождении немецких конвоиров выходили на улицу. Оказалось, они отправлялись на работы в город: одни – пешим строем, если идти было недалеко, а другие – на грузовых автомашинах. От полицаев мы узнали, что в городе их иногда кормят обедом, а когда они возвращаются, то съедают еще и тюремный обед. К тому же сердобольные местные жители часто дают им что-нибудь из еды. Меня и моего товарища эта информация очень заинтересовала, так как мы постоянно голодали. Поэтому я спросил у полицаев: «А как бы и нам попасть в эти группы?» Выяснив, откуда мы прибыли, полицаи «под секретом» сообщили, что именно они формируют так называемые рабочие команды. Нас обещали включить в их состав, но с одним условием: каждый будет должен ежедневно отдавать им что-либо из продуктов, полученных от жителей. Особенно их интересовала горилка, хлеб и сало. Мы единодушно согласились с этим условием.

Проходя мимо здания тюремной администрации, мы увидели, что немецкий унтер-офицер раздает пленным газеты. Каждому он вручал только по одному экземпляру, хотя многие пленные хотели получить по несколько газет, которые употреблялись в основном для свертывания цигарок. Мы тоже взяли по газете, на которой крупными черными буквами стоял заголовок «Клич». Оказалось, что эта газета, издаваемая на русском языке, предназначалась для советских военнопленных. В газете был дан краткий обзор последних оперативных сводок военных действий «доблестной германской армии» на советском фронте и отчасти – на западном и африканском. В газете сообщалось, что на Смоленщине начинают раздавать крестьянам землю, отобранную у них большевиками. Военнопленных агитировали помогать вооруженным силам Третьего рейха и «вести беспощадную борьбу с ненавистными народу жидоболыпевиками». Были в газете и карикатуры на Сталина, Черчилля и Рузвельта, аналогичные тем, которые я раньше видел на фронте на листовках, сбрасываемых с немецких самолетов. Эта газета «Клич» выходила в Берлине с 1941 года раз в неделю, а в 1943 году ее и другую газету – «За Родину», основанную в 1942 году, – заменила «Заря», материалы которой были лучше и по содержанию и по стилю.