Александр Андреев - Очень хочется жить. Повесть

- Наверно, Гривастова с Кочетковским схватили, - вслух подумал ездовой Хвостищев, сидя в передке повозки и вздрагивая от каждого взрыва мины. - Вот они и рассказали…

Чертыханов сердито оборвал его:

- Ты наговоришь!.. Схватили… Так они тебе и дались! Сиди уж… Уши-то спрячь подальше, а то продырявят из пулемета - распустил лопухи свои…

Я сказал Волтузину, чтобы роты ни в коем случае не обнаруживали себя. Капитан поспешил на левый фланг, в дол, бодро кинув свое подчеркнуто бравурное:

- Мой лейтенант, все будет в порядке!

Минные хлопки, автоматная и пулеметная трескотня оборвались через десять минут. Ранило шестерых бойцов. Четверых унесли в глубину рощи. Осколок мины угодил Фургонову в голову. Укрывшись за пятнистым стволом березы, он наскоро, кое-как перевязывал рану своим бинтом, марля пропитывалась кровью. Вася Ежик бросился помогать ему.

- Пойдемте, я вас отведу туда, в тыл, - предложил Вася, закидывая его руку себе на плечи.

- Это куда - в тыл? В медсанбат, на поезд и в Горький? - Фургонов легонько оттолкнул мальчика и сел, привалившись спиной к стволу, прикрыл глаза; лицо его опало, губы побледнели. - Отдохну немного, - прошептал он.

Гривастов и Кочетовский не вернулись. Я с тревогой посмотрел на полковника Казаринова.

- Удалось им выполнить задачу или нет?..

- Сигналы покажут, - отозвался полковник. - Так или иначе, а выбивать немцев придется, другого выхода нет.

- Я знаю. Выбьем. - Я был уверен в удачном исходе операции. - Товарищ полковник, вам выезжать из рощи нельзя, пока село не будет захвачено. А если вы попробуете… Смотрите!

Казаринов тонко, покорно улыбнулся.

- Слушаюсь, командир. - Он полулежал в повозке, бессонная ночь и тревога опять выжелтили ему виски, положили под глазами черноту. - Когда Щукин должен подать сигнал?

- В четыре тридцать, - ответил я, хотя Казаринов отлично помнил об этом.

- А сейчас?

- Четыре тридцать восемь.

- Н-да… - Полковник зябко поежился, прикрывая плечи шинелью. - Что с ним могло случиться?

- В темноте мог сбиться с маршрута.

- Нет, товарищ лейтенант, - поспешно возразил Чертыханов, - у Щукина глаз вернее всякого компаса.

Я опять посмотрел на село в бинокль. Немецкие солдаты к костру не вернулись, остались на погребице, у пулемета: видимо, ждали атаки. А правее, на огороде, копошились другие солдаты, - должно быть, устанавливали минометы.

Нетерпение возрастало с каждой минутой. И бойцы и командиры молча и со злобой поглядывали вправо, ожидая сигнала. Тревога, все туже сжимая их, колотила крупной лихорадочной дрожью. Я не сводил глаз с циферблата. Крохотная стрелка бежала по кружочку, как бы легко подталкивая нас к чему-то непоправимому, ужасному. Щукин сигнала не подавал. Гнетущая тишина доводила до отчаяния. «Неужели придется брать село одним? - думал я, кружась среди белых, в черных заплатах, березовых стволов. - Дольше ждать нельзя. Лучше наступать, чем обороняться… А может, обойти Лусось стороной, двигаться тишком? Но разве такой группой проберешься незамеченным! Нет, надо прорываться к дивизии, чего бы это ни стоило…»

Так они и станут нас поддерживать, - надсадным, простуженным голосом проговорил боец; привалившись плечом к стволу, он мрачно смотрел на село и жадно затягивался дымом сигареты. Второй ответил, соглашаясь:

- Откололись и пошли восвояси, на восток… Нужны мы им больно!

- Да замолчите, вороны! - крикнул на них третий. - Раскаркались!..

Я вернулся к полковнику. Он вопросительно глядел на меня своими желтоватыми, в наплывах век, глазами.

- Через пять минут начнем атаку одни, - сказал я спокойно и решительно. - Другого выхода нет.

- Да, - подтвердил полковник и откинулся, лег на сено, глядя на волокнистые, пропитанные радостной утренней позолотой облака над вершинами берез.

Тишина все тяжелее давила на плечи. И вдруг эту тишину просверлил до звона накаленный радостью крик Васи Ежика:

- Ракеты! Ракеты!! - зазвенели белые, родные березы, перекидывая Васин голос от ствола к стволу. - Ракеты!!

Две красные точки вползли в розоватое, отполированно блестевшее небо, блеклые, трепетные и желанные. Рассыпались искрами и погасли. Вася Ежик вскочил на колесо повозки полковника и опять зазвенел, махая кепчонкой:

- И там ракеты! Глядите! Вон они!.. Да вон, товарищ лейтенант!..

За селом, над темным лесным массивом, в ответ на сигналы Щукина всплыли, тускло мигая, такие же красные точки.

- Молодцы разведчики. Ох, молодцы!.. Ну, спасибо… - бормотал я про себя, потом крикнул Чертыханову - Давай, Прокофий!