Виктория Дьякова - Досье генерала Готтберга

— Чай — это очень хорошо, очень кстати, — за спиной Антонова послышался женский голос, и Симаков, а за ним и Лиза сразу вскочили с мест.

— Я вижу, официальная часть закончена, — Катерина Алексеевна вошла в кабинет.

Она была в форме НКВД, с эмблемой «Щит и меч» на рукаве, на плечах — полковничьи погоны. Светлые волосы собраны в тугой узел на затылке, на груди — два ордена Ленина. Увидев ее, Лиза опешила. Она почему-то не ожидала, что Катерина Алексеевна имеет столь высокое звание и что она может иметь высокие награды. Хотя из всего, что Лиза услышала о Белозерцевой из ее собственных уст однажды ночью после Сталинградской битвы, можно было сделать подобный вывод.

«Да, очень странный получается день», — мелькнуло у Лизы в голове. Действительно, неожиданности сыпались на нее безостановочно. Она сжимала в руке коробочку со злосчастным орденом, с которого начались ее испытания больше года назад.

— Что вы стоите? — усмехнулась Белозерцева, проходя к столу. — Садитесь, товарищи, садитесь. Чай остынет. Как добралась, Лиза? — спросила она Голицыну, усаживаясь напротив. Ее синие, проницательные глаза смотрели на Лизу ободряюще, — Антонов встретил, не опоздал? — она оглянулась на сержанта. — За ним водится в последнее время.

— Обижаете, Катерина Алексеевна, — протянул тот, разливая чай. — Может, как-то и задержался, но всего разок, не больше.

— Он приехал вовремя, — поддержала сержанта Лиза. — Я даже не ожидала, что меня будут встречать. А доехала хорошо. Только как-то непривычно тихо кругом…

— Да уж, после фронта тишина давит, — согласилась Белозерцева и, забрав у Антонова подстаканники с чаем, сама поставила их на стол. — Иди, свободен, — отпустила она сержанта. — Жди меня в машине.

— Есть! — тот отдал честь и удалился.

— Алексей Александрович написал мне, как вы встретились с Наташей у него на батарее у Обаяни, — проговорила Белозерцева, глядя на Лизу. — Помнишь, как ты убивалась в Колочовке, а тебе сказала тогда, погоди, на войне всякое бывает. Может, и жива твоя сестра. Так и вышло. Наташа с госпиталем ушла к Сталинграду, а потом к Ватутину примкнула, к его частям, сначала санитаркой, потом переводчицей. Вот с ним и дошла до Орла и Белгорода. Ты с ней хоть успела попрощаться перед отъездом?

— Нет, свидеться не довелось, но я ей письмо чиркнула. Надеюсь, что вернусь скоро, — она выжидательно посмотрела на Белозерцеву.

— Вернешься, даст Бог, — ответила та серьезно. — Но вот скоро — это я сомневаюсь, Елизавета Григорьевна.

— Почему? — сердце Лизы замерло, она сразу подумала о худшем. — Меня все-таки арестуют?

— Ну почему «арестуют»? — Белозерцева с осуждением покачала головой. — Какая ты напуганная. Нет, Лиза, я вызвала тебя, чтобы продолжить наше дело. Теперь наше общее дело, видишь, — она щелкнула пальцами по нашивкам. — Все-таки зазвал меня Лаврентий Павлович обратно, в органы. Некому, говорит, твое детище, партизанскую задумку, с толком двигать, зашивается Симаков один. А дела предстоят серьезные. Вот и пригласила я тебя, Елизавета Григорьевна в помощницы, и себе, и Николаю Петровичу, — она посмотрела на Симакова, тот кивнул.

— А что делать надо? — спросила Лиза, нервно проглотив слюну.

— Пока учиться, — улыбнулась Белозерцева. — Я тебе говорила, что еще до войны, перед самым ее началом мы создали на территории Белоруссии и Украины законспирированные базы, на которых впоследствии сформировались из верным нам людей подпольные группы. Некоторые превратились теперь в весьма разветвленные организации. Одна такая группа работает у нас в Минске. Очень хорошо работает, к слову. Руководит ею профессор Минского университета Никольский. Они ведут пропагандистскую работу, передают сведения о передвижении войск, контролируют железнодорожные узлы. На базе этой группы мы задумали провести крупную диверсию в тылу противника, которая деморализует немцев, посеет панику. Ну хотя бы среди частей, расположенных в Белоруссии, это уже немало.

Для выполнения этой задачи, к заброске в Белоруссию готовится отряд. Я сама отправлюсь с ними, так как считаю необходимым руководить операцией на месте. Но мне в помощницы нужна женщина европейского склада, с хорошими манерами, владеющая немецким языком. Я остановила свой выбор на тебе, Лиза. У тебя есть опыт, все необходимые данные. Скажу прямо, требуется женщина для осуществления связи между мной и Никольским. Сейчас на оккупированных территориях мужчин мало, только старики, бабы да дети малые. Потому каждого мужчину, только появись он, гестапо сразу берет на заметку, не партизан ли? А гестапо уж если схватит кого зубами — не отпустит, сама знаешь. К тому же ты уже привычна к конспирации, этому тебя учить не надо.