Виктория Дьякова - Досье генерала Готтберга

Алексей вышел за агентом и проследил его путь: как мы и думали, он прямиком направился к Борису Борисовичу. Зная теперь о Шаховском гораздо больше, чем прежде, я предполагала, — и мои помощники согласились со мной, — что из Яблонской краины, где князь назначил мне встречу, мне уже не вернуться живой. По сведениям, собранным чекистами, в хорошо укрепленном на случай штурма города доме Шаховской собрал никак не меньше пятидесяти своих приспешников, все кадровые офицеры царской разведки. Идти туда — означало верную гибель. Но не пойти — сорвать всю операцию. Все усилия — зря. Более того, Шаховской поймет, что дело нечисто и сгинет, как с ним бывало не раз. Он очень чутко ощущает опасность, его спугнуть — и можно надолго позабыть о намерении свести счет с этим мерзавцем. В следующий раз он выплывет нескоро и неизвестно где. Вполне вероятно, в Южной Америке, у него обширные связи по всему миру. Потому, посовещавшись, мы решили, что я все-таки пойду в Яблонскую краину. Одна, так как наверняка меня будут вести от самой гостиницы. Тем временем Петровский и Кондратьев должны были организовать захват здания. Для этого предполагалось использовать силы польских подпольщиков, которых ЧК тайно снабжало оружием все последнее время. Два отряда активистов поступали под команду посланцев из Москвы. Последствий нападения никто не боялся — всем заинтересованным лицам сообщили, что Михаил Тухачевский уже получил приказ: сразу после захвата Шаховского начать наступление на Варшаву. Так что белым станет не до своего начальника, ноги надо будет уносить, и поскорее.

Однако придумать план легко — выполнить его куда как сложнее. Направляясь с первым своим в жизни поручением ВЧК, я очень волновалась. В отличие от «прогулки» по Экиманке, я знала, что здесь меня ожидает враг, серьезный, опытный хищник, одолеть которого без посторонней помощи мне едва ли по силам. А если помощь не придет? Если агенты Шаховского заметят перемещения подпольщиков и предупредят его? Он сбежит, но меня не возьмет с собой и красным не оставит, а значит — убьет. «Впрочем, он меня и так убьет, — с грустным сарказмом рассуждала я. — Иначе для чего он меня позвал в свое логово. Там все произойдет тихо и незаметно, и даже тела никто не обнаружит».

— Катя, знайте, мы всегда будем рядом, — Петровский крепко сжал мою руку, заглянул в глаза. — Что бы ни случилось, не теряйте хладнокровия. Думайте о том, что я прикрою вас. При любом раскладе.

— Даже если вас убьют? — спросила я печально.

— Не убьют, — ответил он с уверенностью, — пока я не спасу вас. А там — наплевать.

Самоотверженность этого юноши, испытавшего ко мне пылкие чувства, придала мне сил. И взяв извозчика, до Яблонской краины я доехала, чувствуя спокойствие, которое поразило меня саму. Извозчик довез меня до ажурной ограды парка, за воротами начиналась старинная липовая аллея. Расплатившись с возницей, я ступила под кроны деревьев, переплетавших ветви у меня над головой, и вдруг ощутила, как пронзительно заныло сердце — я вспомнила Белозерское. Вспомнила аллею, ведущую к барскому дому от озера, вспомнила, как скакал по ней на вороном скакуне Григорий, отправляясь рано поутру на охоту. Какая тихая, теплая была та жизнь — так мне казалось теперь. Она растаяла, что легкий туман в сентябре над озером, вместе с несбывшимися надеждами, мечтами, радостями. И даже огорчениями, казавшимися пустяшными по сравнению с тем, что мне уже пришлось пережить, и что ждало меня впереди. Я шла по аллее медленно, стараясь совладать со своими чувствами. Аллея была довольно короткой, и несмотря на то что я не торопилась, быстро привела меня к парадному крыльцу дома, который с фасада был темен — ни одного огонька в окне. Я скоро поняла, почему так — как выяснилось вскоре, в окнах были устроены пулеметные гнезда. Я думала, что Шаховской выйдет встретить меня, но он не появлялся. Не появлялся никто. Вдруг тишину разорвали выстрелы, вслед за тем послышался стрекот пулемета. Я растерялась, не зная что делать.

— Ложись, ложись немедленно! — Петровский буквально сшиб меня с ног и прижал к земле перед крыльцом, над нами засвистели пули.

— Что это? Что случилось? — кричала я, не слыша сама себя.

— Он догадался, попытался бежать, — также кричал мне Алексей. — Его схватили у черного хода.

— Князь пленен? — я не могла поверить в то, что услышала.

— Да, — Алексей прижал мою голову к груди, — теперь уж его не отпустят, не беспокойтесь, Екатерина Алексеевна.