Анатолий Иванкин - Конец «Гончих псов»

В этот день, несмотря на проведение массированных налетов, все командующие воздушными флотами отсутствовали на своих КП. Организацией боевых действий занимались их заместители. Генерал-фельдмаршал Шперрле, прилетев в Кенигсберг, встретился на аэродроме с Кессельрингом и Штумпфом. Все три командующих считали, что время вызова их рейхсмаршалом Герингом в свое прусское имение весьма неудачно. Но они были исполнительными солдатами и позволили себе только слегка поиронизировать над шефом.

— Ну, что нам сегодня покажет хозяин? — спросил у коллег Шперрле. — Опять своих призовых жеребцов?

— У Германа сейчас новое увлечение, — заметил Кессельринг. — Он увлекся коллекционированием шедевров живописи.

Но у хозяина поместья нашлись дела поважнее. Гости отчитались перед Герингом о ходе воздушных операций. После коротких дебатов рейхсмаршал вручил директиву по дальнейшему использованию ВВС.

Теперь главными целями люфтваффе становились военно-воздушные силы Англии и объекты авиационной промышленности. Остальными целями — кораблями, радиолокационными станциями, промышленными объектами — рекомендовали в данный момент пренебречь.

В этой же директиве Геринг, обеспокоенный большими потерями летного состава, приказал впредь в составе каждою экипажа, действующего над Англией, иметь не более одного офицера.

Почти весь август прошел в ожесточенных воздушных сражениях. Силы летного состава истребительной авиация ВВС Англии были на исходе, но в ночь на 25 августа произошел эпизод, изменивший весь ход «битвы за Англию».

Несколько немецких бомбардировщиков, имевших задание уничтожить нефтехранилище, расположенное в устье Темзы, из-за ошибки штурмана положили свои бомбы на жилые кварталы Лондона. Эта несанкционированная бомбардировка столицы вызвала настолько большое возмущение английских граждан, что Черчилль должен был принять решительные меры.

Утром 25 аввуста во все штабы авиагрупп люфтвас прибыла телеграмма разгневанного рейхсмаршала:

«Приказываю немедленно выяснить, какие экипажи прошлой ночью, вопреки приказу, сбросили бомбы на Лондон. Виновные должны понести суровое наказание и подлежат переводу в пехоту.

Геринг».

Но эта телеграмма и репрессии к виновникам разрушения церкви Сент Джайлс и свержения с пьедестала бронзового памятника Мильтону уже ничего не могли изменить.

Вечером 25 августа восемьдесят бомбардировщиков «хемпден» взяли курс на германскую столицу.

Штурманы с сомнением и беспокойством поглядывали на полетные карты. Такое сложное задание они выполняли впервые. Им предстояло пролететь около тысячи километров над неприятельской территорией, сбросить бомбы на заводы «Сименс — Хальске» в Берлине и еще преодолеть тысячу километров при возвращении домой. На скорости двести миль в час это удовольствие растягивалось на целую ночь. Чтобы забраться так далеко в глубь Германии, пришлось заливать баки бензином по горловину. Затяжелевшие машины могли поднять всего лишь около тонны бомб.

Семьдесят тонн металла и взрывчатки, сброшенных на Берлин, были что дробь для носорога, но немцев это ошеломило настолько, что они отказывались верить в реальность происходящего. Ведь недавно Геринг клятвенно заверял немцев, что ни один вражеский самолет не сможет преодолеть противовоздушную оборону Германии. («Если хоть одна вражеская бомба упадет на Германию — я меняю фамилию Геринг на Мейер», — заявил он.)

Зенитные батареи, окружающие Берлин двойным кольцом, вели яростный огонь до рассвета, так и не сбив ни одной английской машины.

Вместе с бомбами на берлинцев сыпались листовки, в которых говорилось: «Война, начатая Гитлером, будет продолжаться и продлится столько, сколько просуществует Гитлер».

В последующие десять дней «хемпдены» совершили еще четыре налета на Берлин. Разрушения и жертвы были невелики, но основная цель — психологический эффект был достигнут.

Немцы в эти дни с нетерпением ждали выступления Гитлера. Многие надеялись, что фюрер объявит о начале вторжения в Британию в качестве возмездия за ночные налеты английской авиации. И наконец фюрер заговорил. Это случилось на многолюдном митинге в берлинском Дворце спорта, где Гитлер открыл кампанию «зимней помощи» армии.

— Мистер Черчилль прибегает к ночным полетам не потому, что от них можно ждать больших результатов, а просто потому, что англичане не могут летать над Германией днем, между тем как немецкие самолеты каждый день летают над Англией.