Владимир Першанин - Командир штрафной роты

— Ясно, — кивнул разжалованный капитан.

Ничего умнее этого плана в нашей паршивой ситуации придумать было нельзя. Самая сложная задача ложилась на Михаила Злотникова, вместе с которым ротный отправлял нового замполита.

— Миша, не обойдемся мы без удара по склону, — убеждал майор скорее себя, чем Злотникова.

— И я, и Першанин, считай, в лоб полезем. Если фрицы хорошо подходы заминировали, мы завязнем. Так или иначе, начинает первый и третий взвод, а ты под шумок потихоньку карабкайся. Все три сапера пойдут с тобой.

— А мне куда снаряды сыпать? — поинтересовался рыжий лейтенант-артиллерист.

Он был совсем молодой, этот командир батареи, моложе меня. Нашивка за легкое ранение и медаль «За боевые заслуги». Наверное, комбатом его поставили потому, что выбили всех более старших офицеров. Но парень решительный.

— Обойдемся без вашей вшивой артподготовки.

— Ну да! Меня потом обвинят, если что.

Малышкин придвинулся к нему, притянул за ворот добротной и длинной шинели.

— В чем тебя, сынок, обвинят? Что три с половиной сотни штрафников накроются? Да нас уже списали. Я сам попрошу у твоего начальника осветительных снарядов. Начнешь свои сорок штук сыпать с одиннадцати вечера. Растяни их до четырех часов. Потихоньку, одним орудием, вперемешку с осветительными. Не давай фрицам активно минировать. А я еще пару «максимов» и пяток «Дегтяревых» поближе выдвину. Тоже будут огонь вести. На утро у тебя снарядов, конечно, не останется?

— Найду штук двадцать, — выдержав паузу, значительно ответил лейтенант.

— Во, молодец, — хлопнул его по плечу Малышкин. — Я знаю, рыжие все бедовые.

— Точно, товарищ майор, — заулыбался рыжий комбат.

— С четырех до шести утра у тебя перерыв. А ровно в шесть ноль-ноль выпустишь свои двадцать снарядов по западной и восточной оконечностям дамбы. Там, где их орудия и основные силы. Если понадобишься раньше, дам сигнал — две зеленые ракеты. Понял?

— А как же!

Лейтенанта угостили спиртом и проводили. А мы стали готовиться к наступлению. Малышкин приказал раздать за ужином водку и всем спать до трех ночи. После этого начать движение.

— Наступать будете трезвые и злые. Напьемся, когда эту дамбу хренову возьмем.

— Или остатки, — повторил я слова Никифора Байды. — Если прижмем фрицев, взорвут они ее к чертям.

— Ну и хрен с ней. Надо будет, саперы мост построят. Наше дело — фрица вышибить. Всего-то делов…

Опять рассуждать о том, что думали мы перед этой атакой? Не буду. Кому хочется умирать, когда война вот-вот кончится. По-весеннему теплой ночью, оставив снова шинель в окопе, я вел сто двадцать бойцов через низину. Пушки рыжего комбата уже прекратили беспокоящий огонь. Мы шли, описывая дугу, километрах в трех от дамбы. В ночи стучали наши пулеметы, мешая немцам минировать откосы. Но мины они уже поставили и наверняка насуют еще. В сторону «максимов» и «дегтярей» тянулись трассеры фрицевских МГ-42, иногда шлепались несколько мин. Когда наступала тишина, доносился гул воды, бьющей из каменной трубы. Затопить низину она еще не успела.

Перешли почти по сухому. Так, кое-где по щиколотку и через отдельные ручейки. Но перебрались на другую сторону мокрые и грязные. Фрицы иногда выпускали осветительные мины, а заодно, перенося прицел дальше в степь, не скупились и на осколочные. Нас можно было разглядеть в бинокль. Поэтому весь взвод дружно брякался в лужи.

Можно было считать, что мы в тылу у немца. Сейчас следовало опасаться выдвинутых пулеметных постов. Про мины старался не думать. Буду бояться, когда подойдем к дамбе. Потом разделились. Я показал направление Ивану Чеховских. Новый замполит, фамилии его я не запомнил, в наши дела не лез. Обнялись с Иваном. Я вполголоса предупредил его об осторожности и чтобы не лез на рожон. Мои слова ничего не значили. Чеховских не меньше моего хотел выжить, вернуться к семье. Но какой расклад определили нам на небесах, один бог знает. Иван повел сорок человек напрямую, и с ним вместе ушел замполит.

Сейчас, когда мы шагали по ровной травянистой степи, нас всех мог бы положить из пулемета единственный бронетранспортер, поставленный ночью на всякий случай. К дороге вышли в километре от дамбы. Пока нас укрывал поворот и деревья, но вскоре мы вышли напрямую. Двигались двумя цепочками по обочине дороги. Деревья росли здесь реже, чем на дамбе, но хоть какая-то защита имелась. Снова остановка. С Лыковым и Байдой коротко обсудили, как будем действовать дальше. Без восемнадцати шесть. Через полчаса начнет светать, а через восемнадцать минут откроет огонь наша батарея. Решили, что после первого снаряда побежим прямо в лоб, укрываясь за деревьями. Если нарвемся на мины, все равно бежать. Много их на дороге немцы не поставят, а выхода другого нет.