Владимир Першанин - У штрафников не бывает могил

Секрета из штрафных батальонов и рот не делали. Изредка нам сообщали, что рядом с нами будут действовать штрафники. Их бросали на прорыв наиболее трудных участков, но и мы не отсиживались в стороне. Общение со штрафниками не то что запрещали, но не приветствовали.

Да и сами штрафники держались обособленно. За все время я лишь однажды обсуждал вместе с лейтенантом из штрафбата какой-то вопрос совместных действий. Перекинулись десятком фраз, покурили и разошлись. Но одно мнение единогласно держалось в солдатской, да и офицерской среде, что эти люди, по существу, смертники. Вопрос вертелся у меня на языке, пока майор вкратце изложил мне основные положения о штрафных частях.

Помню, он сообщил, что на должности командного состава выдвигают наиболее достойных офицеров, которым полностью доверяют. На мой вопрос о «смертниках» он коротко предложил припомнить потери, которые несут пехотные роты. Чего припоминать? На своей шкуре все испытал. Как бы то ни было, а предложение было, по существу, приказом, и я ответил: «Есть».

Майор еще больше подобрел, сообщил, что месяц службы в штрафной роте засчитывается за шесть, а должность командира взвода капитанская.

— Ты год на фронте лейтенантом проходил. Только ранение и медаль заработал, — кивнул он на мою гимнастерку. — А в роте через месяц-два старшего лейтенанта получишь, да и орденами командиров не обделяют. Сам увидишь.

С тем я и отбыл. Отдохнул пару месяцев в штабе, и будя. Все равно не сегодня завтра бросят на передовую. В армии службу не выбирают. Куда послали, туда и пойдешь. Да и очередное звание, обещанные ордена тоже играли не последнюю роль. Что же мне до конца войны лейтенантом ходить с медалью «ЗБС» («За боевые заслуги»). Ими даже всех писарей уже наградили и телефонисток в штабе. За всякие заслуги, но только не боевые.

Сто двадцать первая отдельная штрафная рота располагалась недалеко от станции Костополь и занимала двухэтажный кирпичный дом, крепко побитый во время недавних наступательных боев. Часть окон просто забили досками, остальные были составлены из больших и малых кусков стекла. К моему удивлению, внутри было довольно чисто, и это напоминало мне всегда вычищенную довоенную казарму Ростовского пехотного училища.

Постовой, в шинели, с винтовкой, проверил мои документы и вызвал щуплого младшего лейтенанта с белорусским выговором. Тот документы смотреть не стал, а сразу спросил:

— Взводным к нам направили?

— Направили, — неопределенно отозвался я.

— Тогда сразу можно знакомиться. Левченко Василь, заместитель командира 2-го взвода.

— Буканов Вячеслав.

— Ничего, что я без званий, на «ты»?

— Нормально.

Несмотря на разговор с особистами и долгую обстоятельную беседу в отделе кадров, что штрафная рота — это такое же воинское подразделение Красной Армии (со своими особенностями), я имел собственное мнение насчет этих «воинских подразделений».

Я нисколько не удивился, если бы увидел расхристанную шатающуюся толпу с татуированными руками, кучки картежников. И еще я крепко вдолбил в голову, что должен сразу поставить на место любого, кто решит проверить, что я из себя представляю.

В карты никто не играл. По казарме без дела тоже не шатались. Трое бойцов у окна занимались столярной работой. Печкой, как и повсюду, служила бочка из-под горючего. Только сделана она была умело: с плотно закрепленной трубой, дверцей, а пол вокруг был оббит жестью и обложен для тепла камнями. На печке стояли два больших чайника, и, кажется, пахло настоящим чаем.

Командир роты капитан Тимарь Николай Егорович, здоровенный широколицый дядька с двумя орденами Красной Звезды, произвел на меня двойственное впечатление. С одной стороны, встретил приветливо, а с другой — настораживала его улыбка и вопросы, в которых я угадывал подковырки (или мне это казалось). Рассказал, кто я и откуда, где воевал.

— Значит, по фрицам пострелял?

— Пострелял, — сдержанно ответил я.

— В атаки тоже ходил?

— Ходил. Меня в штабе посыльным пару месяцев после тяжелого ранения держали, а остальное время пехотным взводом командовал.

— Это хорошо, что опыт имеешь.

В комнате ротного также находились и другие офицеры, с которыми меня познакомили. Замполит роты Зенович, высокий, чернявый. Командир взвода Фалин Петр Петрович. Я не совсем понимал, кем является младший лейтенант Василь Левченко. Заместителей у командиров взводов штатным расписанием не предусмотрено, а помощник (он же командир отделения) носит сержантское звание. Кадровик много чего наговорил о структуре штрафной роты, но разговор больше касался всяческих преимуществ, будущих званий, орденов и великого доверия, которое мне оказано.