Владимир Першанин - У штрафников не бывает могил

Но вскоре от холода проснулся и, чтобы не окоченеть, стал бегать, проверять посты, которые от холода тоже не спали. Еще до рассвета рота двинулась вперед. Куда — мне было безразлично. Слабаком себя не считал, но если человека подержать сутки в воде при нулевой температуре, какой из него боец?

Оглядев свое мокрое, едва бредущее воинство, взял себя в руки, растолкал сержантов, те принялись тормошить бойцов. На ходу немного пришли в себя. Оказалось, роте предстояло наносить удар с фланга. Фланг оказался очень отдаленный. Чуть не с тыла заходили.

Мой взвод двигался впереди. Едва не налетели в темноте на немецкий грузовик-вездеход. В полумраке фрицы нас не заметили. Машина отчаянно буксовала и уползла с оглушительным ревом. Вскоре пришлось остановиться, благо, что можно было укрыться в кустарнике. На вершине невысокого холма торчал угловатый бронеавтомобиль.

Снова пришлось шагать в обход. Не знаю, сколько бы топали еще, но справа послышалась стрельба, и бронеавтомобиль покатил, увязая в раскисшей земле. А мы, вскарабкавшись на гребень, увидели неподалеку закругленную траншею. Огонь справа усиливался, тянуть дальше было некуда, и Гладков дал команду спокойно идти вперед. Может, фрицы не сразу разберутся, кто там движется.

План частично сработал, и мы прошли метров двести. Затем кинулись в атаку. Край траншеи взяли с ходу, хотя и оставили на мокром снегу не меньше двух десятков убитых и тяжелораненых. Нас хорошо подгонял холод, который пронизывал тело, казалось, до самого нутра. На всех сухой нитки уже много часов не оставалось.

Может, поэтому дрались крепко. Я автоматной очередью свалил фрица в плаще-балахоне. Никита Пинчук, верный дружок и помощник, бежал рядом. Тоже стрелял, а когда свернул за поворот траншеи, вдруг вскрикнул и шарахнулся назад. Без автомата, прижимая ладони к животу.

Высунув ствол, я выпустил остаток диска, а рядом шлепнулась граната-колотушка. Легко и смело перехватывают киношные герои брошенные гранаты и, как жонглеры, посылают их обратно. Только смертельно рискованная это игра. Мало кто решается жонглировать смертью. Мы, двое-трое, успели отпрыгнуть и упасть, а зазевавшийся боец угодил под разрыв вместе с раненым Никитой.

Смотреть на изорванные тела было некогда. Лихорадочно выдергивали кольца, бросали гранаты за поворот. Там стоял сплошной треск Рюха — пулеметчик, встав на бруствер, бил из «Дегтярева» вдоль траншеи, догоняя тех, кто сумел увернуться от наших гранат. Я наклонился над Никитой Пинчуком. Пули в упор смертельно ранили его, а граната добила, прекратив мучения. Второй боец был тяжело ранен, и его торопливо перевязывали.

Бежали дальше. Тело убитого немца продавилось под сапогом с екающим мертвым выдохом. Вжавшись в глубину пулеметного гнезда, ефрейтор в куртке с треугольной эмблемой на рукаве разворачивал на громоздких салазках-треноге старый кайзеровский пулемет МГ-08. Успел бы развернуть — конец нам! Но Завада застрелил его из винтовки.

Немцев из траншеи выбили. Стреляли вслед из всех стволов, но открыли огонь легкие пушки на запасной линии обороны, и мы попрятались за бруствер. Выручили наши ЗИС-3, более мощные, не жалевшие снарядов. Под их прикрытием взяли и вторую линию траншей, но здесь застопорились.

Период с мая по июль оказался сравнительно тихий. Запомнились лишь одна-две бомбежки мелкими группами «юнкерсов», минометные обстрелы… и вши. Избавиться от этой гадости было просто невозможно, несмотря на прожарку одежды и более-менее регулярные бани.

В июле началась Курская битва. Мы стояли во втором эшелоне и начали наступление в двадцатых числах июля. То, что это не просто тактическая операция, мы убедились уже в первые дни. Шли через траншеи, перепаханные тяжелыми снарядами и авиабомбами.

Порой видишь, лежат с десяток немцев, вроде без пулевых или осколочных ран. Тронешь тело, а оно — как мешок с костями. Подобное бывает, когда человек с большой высоты упадет. Такой сильной взрывная волна от наших тяжелых снарядов была, что отбивала все внутренности.

Проходили мимо сгоревших танков, немецких и наших. Видел знаменитые «тигры». Ничего не скажешь, машина мощная, но было их немного. Больше разговоров. Наши часто принимали за «тигры» новые модифицированные Т-4, с длинноствольной пушкой. У этих танков и бронирование до 100 миллиметров доходило, и размеры были немногим меньше. «Тигры» выделялись шириной (почти 4 метра) и пятиметровой 88-миллиметровой пушкой.