Яромир Йон - Вечера на соломенном тюфяке (с иллюстрациями)

Да и у нашего окружного начальника — дай ему бог здоровья — двери тоже обиты. Чтобы, значит, когда он честит старост, никто бы сраму этого не слыхал и ничего бы не попало в газеты; ведь у него как такового и без того положение нелегкое, о чем сам он изволил говорить в трактире пану Бонди, который арендует свое заведение за сходную плату.

А чтобы обивку нашу не спалило, вощанка покрывается еще оцинкованной металлической обшивкой толщиною в три сантиметра.

Вот и получилось у тебя два ящика, один в одном, оба накрепко прихвачены и точно пригнаны.

А чтобы ящик не крутился, заклинь ствол ружья, как всадишь его в нижнюю дыру, драночными гвоздями.

Советую опереть ружье о дерево, лучше всего о вербу.

Можно с успехом палить наугад, как на передовой, а можно и целиться, коли сделаешь зарубку на верхней доске — чтобы, значит, наводить дуло, потому как мушка‑то замурована у нас в коробке.

В зайца как такового лучше всего целиться при помощи зеркала, наглухо привинченного к ящику.

Я стрелял по своему способу из охотничьего ружья в Грязной роще, что за Паржизковым лугом.

Ружье на вербе, собака у ноги.

Первый выстрел был, как из пистолета, и чуть, дьявол, не разнес ружье в щепы. А отдача такая, что прикладом меня стукнуло по уху.

Промыл я ушную раковину в ручейке, вытряс воду пальцем.

Потом шурупами притянул ружье к дереву и стал спускать курок издалека, за веревочку.

Второй выстрел был куда слабее. Вроде как баба чихнула — а-пчхи! — только двустволка сорвалась с вербы и упала, а ящик перевернулся.

Третий раз — словно бы кто бросил на земь тухлое яйцо — плюх!

Такой выстрел, голубчики вы мои, за пятьдесят шагов не услышишь.

Но ящик вдруг сам по себе сорвался и подлетел кверху… несколько раз перевернулся, стал падать наискось и, словно ошалелый, — бац! — собаке моей по носу, легонько проехался по ее спине и по хвосту сполз наземь.

Султан опустил свой лохматый хвостище как таковой и драла до дому.

Уж я ему свистел, я его кликал — куда там! «Ну, — думаю, — погоди, дьявол патлатый… Выколочу я дома пыль из твоей блохастой шкуры!»

Трактирщик увидал с веранды, что я стреляю, и подошел взглянуть на мое изобретение.

А я как раз сызнова прилаживаю ящик к дереву.

На трактирщика — ноль внимания. Не больно‑то мы с ним любим друг дружку.

Захохотал он противно эдак и говорит:

— Видать, у тебя мозги набекрень, дружище? Давненько люди поговаривают… Ну зачем ты приделал к ружью поросячье корыто?

Я ему сквозь зубы:

— Пан трактирщик, — говорю, — к чему эти оскорбления? Изобретения моего вам все равно не понять. Идите‑ка лучше своей дорогой…

А он раскудахтался:

— Ах ты, щенок ты безусый! Да ты еще и на свет не появился, когда у меня уже было ружье и я стрелял из него зайцев! Что ты себе позволяешь! Поглядите на этого нахала как такового!

В ответ на такие речи я только усмехнулся с презрением:

— Послушайте, вы, дядя, а кто ходит ночью стрелять в господский лес? Кто сидел в каталажке за всякие шулерские штучки? Кто обрюхатил бабу и дает деньги на своего байстрюка, а?

Он осекся и говорит:

— Ах ты недоносок! Ну, погоди, скажу твоему папаше, узнает он, какого сыночка вырастил! Уж я позабочусь, уж он тебе покажет, где раки зимуют…

Плюнул и ушел.

Я осмотрел ящик.

Передняя дыра обгорела. На траву высыпалось несколько щепоток несгоревшего пороха. Послюнил я палец, обмакнул, понюхал — так и есть, горелым не пахнет! Удивительное дело…

Тут я мигом смекнул, сколько пороху можно бы сберечь, ежели набивать патроны этим высыпавшимся и как таковым несгоревшим.

Не успел я все по порядку обмозговать — уж под вербой стоит жандарм, пан Восагло.

— По какому такому праву вы тут стреляете? Охотиться не дозволено!

Отвечаю ему спокойно:

— Простите, пан вахмистр, я испытываю свое изобретение, ружье беззвучное как таковое, изготовленное мною для нашего славного военного министерства.

А он:

— Какое же оно беззвучное, когда вся деревня на ногах, люди говорят — пушки бабахают, как в прусскую войну!

Разозлился я:

— Прошу без оскорблений, пан Восагло! Народ у нас глупый, изобретений понять не может — нарочно только ставят палки в колеса, готовы меня в ложке воды утопить…

Восагло закрутил усы:

— Черт возьми… паренек… да вы ведь тут кого‑то подстрелили! Вон на тропке следы крови как таковой.