Яромир Йон - Вечера на соломенном тюфяке (с иллюстрациями)

Скверный мальчишка после экзекуции еще долго лежал на земле и колотил ногами, вращал глазами, ревел от злости — разумеется, совершенно бессильной.

Поскольку он вырывался, мне, дворнику и перепуганной, тут же прибежавшей генеральше с большим трудом удалось погрузить его на санитарные носилки, доставить в виллу и уложить в постель.

Для успокоения женщины натерли Максику больные места вазелином и вызвали по телефону врача.

Я вышел на балкон и закурил «венгерку»…

— Господин учитель, — сказала мне вечером генеральша, лежа в японском кимоно на кушетке, — я вас очень прошу не бить моего ребенка… Имейте в виду, что вы гость в моем доме. В первый же день… Даже доктор удивился и сказал… простите, что повторяю его слова: «Das sind die Richtigen!» [148] Вот они, эти умники! (нем.). . Ваша метода погубит ребенка совершенно… Утром мы его взвешивали, а к вечеру он похудел на полкилограмма.

Я объяснил свои воспитательные принципы. Цитировал различных ученых — показывал литографированные лекции, и мне удалось убедить даму в правильности избранного подхода… особенно же в том, что мальчику нужно дать почувствовать физическое превосходство и что только так я могу гарантировать блестящий результат.

Я говорил с пылом. Изъяснялся по-немецки на удивление гладко, пил чай с коньяком и грыз превосходное английское печенье.

Если бы при этом присутствовал мой руководитель из учительского института профессор Суханек, он бы удовлетворенно покивал седенькой головой, вынул бы палец из блокнотика, что уже само по себе означало похвалу, и наконец сказал бы:

— Отлично, Краличек, садитесь!

В госпоже генеральше я обнаружил даму весьма образованную, внимательно слушающую меня, то возражающую мне, то полностью со мною соглашающуюся.

К полуночи разговор перешел на личные темы.

Госпожа генеральша восхищалась стальными мускулами моих рук гимнаста и спрашивала, был ли я влюблен.

Мы курили египетские сигареты.

Я рассказывал о своих студенческих увлечениях в Собеслави‑как поцеловал Нанду Рыхликову в пустой покойницкой. Это ее так развеселило, что она шлепнула меня по руке и сказала:

— Ах вы шельма!

Неожиданно она предложила навестить больного Макса.

Мы вышли в коридор.

Я светил госпоже генеральше тяжелой бронзовой лампой.

В первом этаже мы застали врасплох дворника — ефрейтора-артиллериста и горничную. Они были погружены в доверительную беседу.

В комнате молодого хозяина горел свет и плавали клубы табачного дыма.

Он лежал на медной кровати с шелковым пологом. На лице и во взгляде, брошенном на нас, был написан величайший ужас.

Мы тихо приблизились к его постели, где на одеяле были разложены выпуски детективного романа — чтение, пагубное для молодежи. Милостивая госпожа генеральша наклонилась, чтобы пожелать сыну спокойной ночи.

Макс с испуганным лицом, на котором не было ни кровинки, вытянул руки и воскликнул, заикаясь от страха:

— Мордка Лайубран… предъяви паспорт!

Мгновенно оценив обстановку, я сунул в рот мою американскую трубку, церемонно полез в карман и, подавая Максику свой учительский блокнот, произнес глухим, таинственным голосом:

— Прославленный начальник, вот ее паспорт, но тайная организация послала Мордку, чтобы она привезла сейф банкира…

— Врешь, пес! Трижды врешь! Тагеев мертв!..

— У него жар, он бредит, ах! — прошептала мать.

Я посоветовал обернуть его мокрой простыней.

— Отговорки… предатель… пусть уйдет! — скомандовал он.

Госпожа генеральша, обняв голову мальчика, который пришел в себя и по‑детски искренне расплакался, махнула рукой, давая понять, что мне лучше удалиться.

Я уснул в своей комнате крепким сном, поскольку в тот вечер употребил много спиртного, именуемого коньяк и шерри-бренди.

Утром я составил точный план своей воспитательской работы и, чтобы поднять дух, прочел несколько абзацев из «Педагогики» Пеликана-Яреша для четвертого курса императорско-королевских учительских институтов.

Мой подопечный спал долго. Нарушать его целительный сон не было дозволено.

К одиннадцати часам он проснулся и принял предписанный врачом порошок брома.

Потом в специально оборудованном с учетом требований гигиены кабинете мы обучались счету, естественным наукам; при этом я объяснил ему теорию происхождения и развития человека на основе самых современных исследований.

Во второй половине дня из города пришел член ордена капуцинов обучать Максика закону божьему.