Йоханнес Зиммель - Пятый угол

— Под именем Тренделенбурга ты сплавлял «кадиллаки» в Рио. Барону я бы дал немного отдохнуть. А также и Озе. Его все еще разыскивают во Франции, — сказал Бастиан задумчиво.

— Садитесь, пожалуйста, господин Отт. Чем можем быть вам полезны? — спросил руководитель отдела ценных бумаг и положил перед собой скромную визитку, на которой значилось «Вильфрид Отт, промышленник, Дюссельдорф». Руководителя отдела звали Жюль Вермон, его бюро располагалось на втором этаже Центрального банка Швейцарии в Цюрихе.

Томас Ливен, которого теперь звали Вильфрид Отт, поинтересовался: «Вы француз, мсье?»

— По материнской линии.

— В таком случае давайте перейдем на французский, — предложил Томас, он же Вильфрид, говоривший на этом языке без акцента. Лицо Жюля Вермона просияло.

— Могу ли я абонировать номерной сейф в вашем банке?

— Разумеется, мсье.

— Я как раз недавно приобрел новые акции немецкого «Штальунион». Хотел бы депонировать их где-нибудь в Швейцарии, в номерном сейфе и не под своим именем…

— Понимаю. Немецкие налоги кусаются, да? — Вермон подмигнул.

В том, что иностранцы депонируют здесь свои ценности, не было для него ничего нового. В общей сложности в Швейцарии в 1957 году покоились 150 миллиардов франков, принадлежавших иностранцам.

— Да, чтобы не забыть, — сказал Томас Ливен, — давайте отрежем купоны за 1958 и 1959 годы. Я не знаю, когда снова приеду в Цюрих, а потому пусть они остаются при мне, чтобы я мог сам получить по ним. Это и вам сэкономит работу.

А про себя подумал: а мне — тюрьму…

Вскоре все было улажено. В нагрудном кармане Томаса Ливена покоилось подтверждение о депонировании в Центробанке Швейцарии господином Вильфридом Оттом, промышленником из Дюссельдорфа, акций DESU номинальной стоимостью один миллион немецких марок.

В своем спортивном автомобиле, на который обращали внимание даже в Цюрихе, он возвратился в отель "Бар-о-ляк", чьи служащие обожали его. Впрочем, так было и в других отелях мира, где он останавливался. Причиной были его демократизм, веселый нрав и щедрые чаевые.

Поднявшись на лифте в свои апартаменты, он перво-наперво направился в ванную и во избежание возможных неприятностей спустил в унитаз купоны за 1958 и 1959 годы. Выйдя на балкон, он уселся под тентом, удовлетворенно посмотрел на небольшие суда, плывущие по блестящей от солнца глади Цюрихского озера. Некоторое время он размышлял. Затем золотым карандашом на фирменном бланке отеля сочинил следующее объявление:

«Германский предприниматель ищет для осуществления финансовых операций кредит сроком на два года. Высокий процент и первоклассные гарантии. Рассматриваются только действительно серьезные предложения с приложением банковских реквизитов».

Это объявление два дня спустя появилось на видном месте рекламной полосы газеты «Нойе Цюрхер цайтунг». Был дан и номер почтового ящика, куда три дня спустя поступило сорок шесть писем.

Погода была прекрасная, солнечная, и, сидя на балконе, Томас тщательно сортировал предложения. Их можно было разделить на четыре группы.

Отправителями семнадцати писем были бюро по недвижимости, антикварные магазины, торговцы ювелирными изделиями и автомобилями, у которых денег, правда, не было, но взамен они расхваливали свой бизнес.

Авторами десяти писем были господа, денег не имевшие, но зато предлагавшие свое посредничество в переговорах с другими якобы состоятельными господами.

Одиннадцать писем, частично с фото, частично — без, поступили от дам, предлагавших самих себя. У одних был шарм, у других — нет, но денег не было ни у одной.

И, наконец, восемь писем поступили от людей с деньгами.

Тридцать восемь писем из первых трех групп Томас изорвал в клочья. Среди остававшихся предложений его заинтересовали два, абсолютно противоположные по содержанию.

Одно было отпечатано на скверной машинке, на не очень качественной бумаге и на небезупречном немецком. Отправитель предлагал «за интересующие меня проценты сумму в пределах 1000000 швейцарских франков». Подписано: «Пьер Мюэрли, маклер по недвижимости».

Другое письмо было написано от руки мелким изящным почерком. Лист бумаги ручной выделки цвета слоновой кости с небольшой золотой короной, увенчанной пятью зубцами, гласил:

«Шато Монтенак, 8 мая 1957 года.

Многоуважаемый господин. В связи с вашим анонсом в «Нойе Цюрхер цайтунг» прошу удостоить нас вашим посещением, предварительно договорившись по телефону. X. де Курвиль».